В боях за Днепропетровск

В своих воспоминаниях мне хотелось бы рассказать о событиях начала войны, о людях одной дивизии, об их отваге и мужестве, беззаветном служении Родине. В тяжелую пору наших поражений они не пали духом, они верили в победу, они ковали ее.

К августу 1941 года на юге нашей страны создалась очень сложная обстановка. Пламя войны распространилось до Днепропетровска, стоявшего на пути врага к Донбассу.

Для обороны Днепропетровска и прикрытия подступов к Донбассу по решению Ставки в спешном порядке формировались несколько соединений, в том числе и 255-я стрелковая дивизия (в состав 255-й стрелковой дивизии входили 968, 970, 972-й стрековые и 811-й артиллерийский полки).

Приказ о назначении командиром этой дивизии я получил от командующего Одесским военным округом генерал-полковника Я. Т. Черевиченко.

После назначения меня командиром дивизии я встретился с представителем Ставки комбригом Яном Петровичем Дзенитом. Он сообщил мне, что из кадровых командиров будут назначены и прибудут через несколько дней только начальник штаба и комиссар дивизии, командиры и комиссары полков. Остальных командиров необходимо было подобрать из запаса, а также из прибывавших выпускников военных училищ.

В последующем мне неоднократно приходилось встречаться с товарищем Дзенитом. При решении всех сложных вопросов в тревожной обстановке тех дней Ян Петрович всегда оставался необычайно спокойным. Мы никогда не слышали от него ни грубого слова, ни окрика, но он строго требовал выполнения приказа Ставки о сроках развертывания частей и готовности дивизии к боевым действиям. Старый коммунист и опытный военачальник, он положительно влиял на ход событий. Мне запомнился такой эпизод. Наши части испытывали острый недостаток в автотранспорте. Получить автомобили из народного хозяйства не представлялось возможным. И вот на одной из дорог к Днепропетровску показалась большая колонна легковых и грузовых автомашин. Они направлялись в тыл с семьями руководящих работников Львовской области. Представитель Ставки принял решение: машины передать нам, а эвакуируемых пересадить на поезд. Сразу нашлись жалобщики. Не прошло и часа, как Дзенит был вызван по телефону Сталиным. Однако, узнав, в чем дело, он одобрил решение Яна Петровича. Для нас особое значение имело распоряжение комбрига о смелом подходе и изысканию на месте вооружения и боевой техники, в которых дивизия испытывала острую нужду. В соответствии с его указаниями мы снимали с отходящих в глубь страны эшелонов оружие и амуницию, что сокращало сроки подготовки частей к бою. Например, наш 968-й стрелковый полк был вооружен за счет техники, снятой с эшелонов. Несмотря на большую занятость, Я. П. Дзенит неоднократно бывал в частях 255-й стрелковой дивизии, придирчиво следил за ходом развертывания и организацией учебы с прибывающим пополнением. Перед своим отъездом в Москву, в связи с назначением на другую должность, он еще раз проверил положение дел в нашей дивизии.

На прощание Ян Петрович сказал мне: "За вашу дивизию я спокоен и доложу в Ставке, что она вполне боеспособна".

Формирование дивизии осуществлялось в условиях непрерывных налетов немецкой авиации. Однако личный состав на укомплектование частей поступал организованно, что свидетельствовало о слаженной и четкой работе органов местной власти. В первые дни формирования к нам ежедневно прибывало несколько колонн. Все они прибывали во главе с командирами, у которые имелись списки на весь личный состав и необходимые данные о каждом мобилизованном, что позволяло быстро распределять их по частим и подразделениям.

Большую помощь нам в формировании дивизии оказал Днепропетровский обком КП(б)У и его секретари Семен Борисович Задионченко и Леонид Ильич Брежнев. По постановлению обкома партии для укрепления партийной прослойки среди рядового состава подразделений были мобилизованы сотни коммунистов. Многие из них в последующем были выдвинуты на командные и политические должности. Так, в 968-м стрелковом полку секретарь комсомольского бюро полка В. М. Карнаух был назначен начальником штаба этого же полка. В 970-м стрелковом полку коммунист Н. А. Найденов был выдвинут на должность политрука роты и успешно справлялся со своими обязанностями. В числе мобилизованных коммунистов в 811-й артиллерийский полк был направлен политбойцом студент 5-го курса Днепропетровского университета Н. Р. Миронов. Почти во всех частях секретари партийных и комсомольских бюро были выдвинуты из прибывшего с пополнением партийного актива.

Днепропетровский обком партии проявил большую заботу и о материальном обеспечении войск, особенно средствами борьбы с танками врага. Когда выяснилось, что наши части не имеют бутылок "КС" - в то время одного из важных средств борьбы с танками противника, по указанию обкома было организовано изготовление этих средств на Павлоградском водочном заводе. Много было и других жизненно важных вопросов, которые нам пришлось решать в тот период с Днепропетровским обкомом партии. Наши просьбы всегда выполнялись своевременно.

Для повышения политико-морального духа частей и подразделений много сделал политотдел дивизии, возглавляемый батальонным комиссаром М. А. Лазаревским. С первого дня формирования во всех подразделениях были созданы первичные партийные организации. Работу партийных, комсомольских организаций и всего политаппарата дивизии направлял принципиальный и энергичный комиссар дивизии полковой комиссар А. С. Мухортов.

Его знали и уважали все бойцы и командиры дивизии за храбрость, мужество и умение поддержать дух бойцов и командиров.

Перед нами сразу же встал вопрос о том, как лучше организовать обучение личного состава и за короткий срок сколотить подразделения. Огромную работу в этой области проделал штаб дивизии. Возглавлял его майор М. И. Петров, способный и инициативный командир.

Очень трудно было при недостатке средств вооружить и обмундировать дивизию. Командование дивизии решило не распылять оружие, а обеспечить им вначале хотя бы один 968-й стрелковый полк. Другие части вооружались по мере поступления оружия.

Благодаря дружным усилиям всего коллектива уже 12 августа 1941 года приказ командующего резервной армией был выполнен и 968-й стрелковый полк отправлен в район станции Баглей (Днепродзержинск) на усиление танковой бригады полковника Пушкина, которая, по сообщению штаба армии, уже вела там бой с передовыми частями противника.

14 августа наш 968-й стрелковый полк, возглавляемый майором В. Г. Врубелем и комиссаром полка батальонным комиссаром А. В. Столяровым, вступил в бой с захватчиками в районе ст. Баглей и совместно с другими частями прикрыл северо-западные подступы к Днепропетровску.

Первому бою с фашистами мы придавали исключительное значение. От его успеха во многом зависела боеспособность всей дивизии в дальнейшем - удачный бой вселял уверенность в наши силы и неминуемый разгром немцев. К сожалению, тогда в наших рядах находились отдельные бойцы и даже командиры, которые переоценивали силы немцев и недооценивали собственные силы. Посоветовавшись, мы решили, что с полком должен выехать и комиссар дивизии А. С. Мухортов, В гражданскую войну он был комиссаром полка, пользовался большим авторитетом и имея богатый боевой опыт.

В районе ст. Баглей 968-й стрелковый полк совместно с другими, также спешно выдвинутыми частями, в течение пяти суток вел в окружении непрерывный ожесточенный бой. Стойкость и упорство этого полка в бою были отмечены в оперативной сводке резервной армии от 21 августа 1941 года. В дальнейшем полк вышел из окружения и в течение двух суток сдерживал превосходящие сипы немцев западнее Днепропетровска. В ночь на 22 августа 1941 года его сменили подошедшие части. Полк возвратился в состав дивизии, занял участок обороны на правом фланге дивизии, прикрывая западную окраину Днепропетровска.

13 августа было получено приказание командующего резервной армией генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова срочно выдвинуть еще один стрелковый полк на прикрытие юго-западных подступов к Днепропетровску.

Для этой цели был выделен 972-й стрелковый полк. Он был спешно вооружен за счет других частей, а частично его пришлось вооружать уже в пути. Командовал полком энергичный офицер, недавно окончивший академию им. Фрунзе майор Николай Григорьевич Лященко. За спокойный, уравновешенный характер, внимательное и заботливое отношение к людям его сразу полюбили все бойцы и командиры. Н. Г. Лященко пользовался авторитетом среди товарищей и подчиненных, а командование дивизии относилось к нему с большим доверием. Комиссарам у него был батальонный комиссар С. Е. Пруглов. Штаб полка возглавлял капитан И. И. Воинских.

Вскоре поступило распоряжение вывести на рубеж обороны остальные полки дивизии. Прибывшему с этим распоряжением члену Военного совета армии бригадному комиссару Осину было доложено, что кроме ведущих бой двух полков другие части дивизии еще не имеют оружия. Однако он потребовал выводить невооруженных людей, заявляя, что бойцы смогут брать оружие в боевых порядках у выбывающих из строя бойцов. Командование дивизии не согласилось с этим и просило быстрее доставить нам оружие.

После настойчивых просьб нам все же 15 августа 1941 года доставили оружие для остальных частей, кроме материальной части для артиллерийского полка. Не дожидаясь повторения приказа, дивизия выступила на рубеж обороны, вооружая людей на ходу. Наш 811-й артиллерийский полк вынужден был выступить только с одними винтовками. Правда, накануне выступления нам предложили получить 24 горно-вьючных орудия, но без снарядов. Пришлось от этих орудий отказаться, за что командующий Южным фронтом генерал армии И. В. Тюленев при встрече как следует выругал меня.

Во время моего разговора с командующим фронтом явился начальник артиллерийского снабжения дивизии и доложил, что с отходящего, эшелона работниками артснабжения армии сняты 12 орудий 76-мм и столько же 122-мм гаубиц со снарядами, которые передаются нашему артполку, и что он через два часа будет готов к действию. И. В. Тюленев сказал: "Ваше счастье, желаю успеха в бою". Присутствовавший здесь же командующий резервной армией генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов приказал немедленно занять оборону по высотам восточнее реки Мокрая Сура на фронте - справа Селецкая, слева Янбург и не допустить прорыва немцев к городу. "Торопитесь, - добавил он, - как бы вас немцы не упредили".

На месте выяснилось, что 972-й стрелковый полк втянулся в бой с передовыми частями противника, которые он совместно с соседом - 28-й кавалерийской дивизией сдерживал на участке от Антоновка до реки Мокрая Сура.

Оценив обстановку, я приказал этому полку оставаться на месте и прочно удерживать занимаемые позиции, сосредоточив главное внимание в направлении Запорожского шоссе. Правее 972-го полка с небольшим разрывом расположился 970-й стрелковый полк, возглавляемый подполковником Н. К. Ельчаниновым и батальонным комиссаром С. И. Грозовым. Его задачей было не допустить противника я городу, надежно прикрыть Сурско-Литовское шоссе и дорогу Краснополье - Днепропетровск, а также обеспечить огневое взаимодействие с соседом справа и иметь связь с 972-м стрелковым полком. Подошедший 968-й стрелковый полк получил задачу обороняться уступом справа от 970-го полка. Наш артиллерийский полк занял огневые позиции за 972-м и 970-м стрелковыми полками, поддерживая бой каждого из них одним дивизионом. Командный пункт дивизии расположился в четырех километрах восточнее Лоц-Каменка. Заняв боевой порядок, части дивизии стали отрывать ячеечные окопы.

Боевые действия 255-й стрелковой дивизии на подступах к Днепропетровску

Нельзя без горечи не отметить то, что, вступив в бой, мы не были ориентированы в обстановке. Ничего не зная о наших соседях, мы, естественно, не смогли сразу же организовать взаимодействие с ними, о чем свидетельствует такой пример. В тот момент, когда полки 255-й стрелковой дивизии выдвигались для занятия своих позиций, я находился в 3-м батальоне на правом фланге 972-го стрелкового полка и наблюдал, как справа какие-то кавалерийские части в развернутом строю со знаменами двинулись на запад. Вначале было тихо, а затем из-за высоты появились немецкие танки и начали расстреливать этих кавалеристов в упор. Кавалеристов не поддержала даже артиллерия.

На мой вопрос, что это за кавалерия, майор Н. Г Лященко ответил: "Сосед наш", и добавил: "Я пытался с ним связаться, но безуспешно". "Почему же вы не поддержали кавалеристов артиллерийским огнем", - спросил я. "А откуда я знал, что они в конном строю пойдут атаковать танки". Майор рассказал мне об аналогичном случае. Он был очевидцем того, как с тыла к переднему краю шел наш бронепоезд. На большой скорости он промчался в сторону противника, и через некоторое время впереди за высотой послышалась канонада, затем раздался взрыв, прозвучали 5-6 отдельных разрывов и все стихло, Только через часа два стали проходить раненые и здоровые бойцы и командиры, таща на себе пулеметы, снятые с бронепоезда.

20 августа с рассветом стали появляться разведывательные самолеты противника, которые, по-видимому, уточняли группировку наших войск и направление движения подходящих резервов с тыла, а часов в 10 - 10.30 немцы начали интенсивную артиллерийскую подготовку. Затем на позиции 970-го и 972-го полков вражеские бомбардировщики сбросили бомбы. Особенно активно действовала немецкая авиация на участке соседа справа. После удара с воздуха гитлеровцы перешли в наступление.

Первая атака противника, встреченная организованным огнем на участке 970-го стрелкового полка, захлебнулась. Но у нас вызывало тревогу поведение немцев на участке 972-го стрелкового полка. Сразу после артиллерийской подготовки они не проявили активности, но вскоре показались фашистские танки. Один из них подорвался на наших минах. Несколько танков было подбито огнем артиллерии и бутылками с горючей смесью "КС". Хотя атака была отбита, наше положение очень осложнилось. Дело в том, что на участке 972-го стрелкового полка в районе окопов, были скошены посевы и трава, лежало много неубранной соломы. Немцы подожгли эту солому. Образовалась своего рода дымовая завеса. Огонь стал распространяться в окопы, куда бойцы успели натащить соломы. Полк понес значительные потери и вынужден был оставить основные позиции и перешел на запасные, менее оборудованные.

В момент, когда весь участок 972-го стрелкового полка покрылся дымовой завесой, я решил лично ознакомиться с положением на участке полка, Не успел я выйти на гребень высоты, как немцы нанесли новый мощный огневой удар по кургану - самой высокой точке в расположении полка. Когда рассеялся дым, я увидел следующую картину: вокруг кургана много убитых и раненых, а на кургане за станковым пулеметом лежит командир полка майор Лященко и ведет огонь вдоль фронта. И удивительно, что ни у него, ни у второго номера (его адъютанта) ни одной царапины. А вокруг все изрыто снарядами и ни одной живой души. Н. Г. Лященко доложил мне, что фашисты подожгли солому, а когда наши подразделения стали переходить на запасные позиции, пустили вслед за ними свою пехоту, чтобы ворваться в глубину нашей обороны. "Вот я их и остановил", - закончил он.

Немцы действительно залегли. Вскоре огонь с обеих сторон стих. По гребню и скатам высоты были видны отдельные бойцы, приступившие к самоокапыванию. Время клонилось я вечеру. Обсудив создавшееся положение и указав, какие нужно принять меры, чтобы не пустить противника дальше, я возвратился на свой командный пункт.

День 20 августа закончился тем, что немцы в полосе дивизии прорваться не смогли, но причинили ей много вреда. В дивизии было много убитых и раненых. Особенно пострадал 971-й стрелковый полк. За ночь наши части привели себя немного в порядок, зарылись в землю. Были назначены новые командиры вместо выбывших из строя. На наиболее вероятных направлениях движения танков противника саперы установили противотанковые мины и оборудовали новые наблюдательные пункты. К правому флангу 972-го стрелкового полка был выдвинут артиллерийский дивизион.

Начинался второй день боя. Готовясь к отражению новых атак гитлеровцев, мы упустили главное - взаимодействие с соседями. Штаб резервной армии в течение двух с лишним суток оставался безучастным к происходящему и не принял никаких мер для организации взаимодействия между соседними соединениями. Штабы соединений по неопытности из-за слишком напряженных боев и сложности обстановки также упустили этот важный вопрос.

Только к утру 21 августа штаб нашей дивизии установил, что справа занимают оборону днепропетровское артиллерийское училище и 28-я кавалерийская дивизия, которая вела тяжелые бои. Уступом слева на линии Мандриковка, Запорожское шоссе и до Днепра оборонялись подразделения 11-й запасной бригады, но, к сожалению, она имела всего лишь несколько малокалиберных пушек, к тому же их расчеты были наскоро набраны и не подготовлены.

21 августа в полдень немцы снова начали сильную артиллерийскую подготовку на участке 970-го и 972-го стрелковых полков. Нашей артиллерии было дано указание не обнаруживать своих позиций и вести огонь исключительно по атакующим танкам и пехоте противника.

Вскоре гитлеровцы перешли в атаку. Перед передним краем на наших минах подорвалось несколько фашистских танков. Внезапным огнем артиллерии и всех огневых средств дивизии было подбито еще 3-4 танка, а главное, от танков была отсечена и прижата огнем к земле пехота немцев. Такой удар для противника, видимо, оказался неожиданным. Он усилил артиллерийско-минометный огонь и через некоторое время снова и снова пытался атаковать наши боевые порядки, но, не добившись успеха, каждый раз откатывался к исходному положению.

Только в середине дня 22 августа противнику силами до батальона пехоты и 12 - 15 танков удалось потеснить левый фланг 972-го стрелкового полка и вклиниться в оборону на глубину до одного километра. Складывалось тяжелое положение. Было очевидно, что если немцы добьются здесь успеха, то они могут выйти к нам в тыл и отрезать наши части от города и основной магистрали, которую с таким упорством мы защищали в течение этих дней. Никаких свободных резервов у нас не было. Все полки с большим напряжением еле удерживали свои участки. По тревоге были собраны все штабные подразделения - разведывательная рота дивизии, часть состава батальона связи и зенитного дивизиона (без материальной части). Этим силам, разделенным на две группы и поддерживаемым двумя дивизионами 811-го артиллерийского полка, я поставил задачу контратаковать прорвавшегося противника.

Контратаке способствовало одно обстоятельство. В тылу боевых порядков наших полков были большие поля кукурузы, в которой скрывалась не только пехота, но и танки противника. Зайдя в кукурузу, немцы, видимо, потеряли ориентировку; кружили в ней, ведя беспорядочный огонь. Тем временем левофланговые подразделения 972-го стрелкового полка оторвались от противника. Навстречу вышла контратакующая группа во главе с комиссаром дивизии А. С. Мухортовым. Привлеченная для поддержки контратаки артиллерия открыла внезапный огонь, который вместе с огнем наступающей пехоты заставил немцев, попятиться назад. В это время вторая группа под командованием помощника начальника штаба капитана А. П. Дмитриева контратаковала правый фланг врага. Гитлеровцы, не выдержав удара, отошли на свои позиции, оставив на поле боя убитых и четыре подбитых танка.

23 августа немцы не проявляли активности в полосе дивизии. День прошел на фронте дивизии без изменений. На следующий день часов в 9-10 позвонил командующий армией генерал Н. Е. Чибисов. Заслушав мой доклад об обстановке и состоянии частей дивизии, он сообщил, что в мое распоряжение передаются Днепропетровское |артиллерийское училище и запасная бригада. В соответствии с этим решением 255-я стрелковая дивизия и приданные нам новые части составляли левую группу войск армии. Командующий армией обратил мое внимание на то, что положение наших соседей на правом фланге очень тяжелое. Противник там подошел к окраине города. Чибисов спросил, известно ли мне распределение мостов. Я ответил отрицательно. "Вам отводится железнодорожный мост, - сказал он - все базирование, эвакуацию рассчитывайте только на него". После разговора с командующим армией мы сразу же приступили к выполнению его указаний. Время бежало очень быстро. Часов в 14-15 немцы начали атаку, Десятка три танков с десантом пехоты на большой скорости хотели проскочить нашу оборону. Однако, подойдя к противотанковому рву, они вынуждены были остановиться. Сильным огнем из пушек и пулеметов, а также автоматов своей пехоты им удалось прижать нашу пехоту к земле. Часть десанта противника устремилась вперед, а другая начала готовить проходы для танков. Все это происходило в 200—250 м от командного пункта дивизии, на котором в это время находился и представитель Главкома юго-западного направления, бригадный комиссар И. М. Гришаев.

Создалось весьма опасное положение. У нас был только один способ остановить противника: немедленно выдвинуть пушечный дивизион 811-го артиллерийского полка на открытые позиции. Командиру этого полка была поставлена задача, быстро занять новые позиции и уничтожить прорвавшиеся танки противника. Однако командир полка и его начальник штаба категорически отказались выполнить мой приказ. Они считали, что такой приказ противоречит уставу. Дивизионная артиллерия должна использоваться только с закрытых позиций, говорили они. Пришлось немедленно отстранить командира полка от должности. С таким решением согласился и товарищ Гришаев. Командиром полка туг же был назначен командир дивизиона капитан Крейнис, который повторил мой приказ и приступил к его выполнению. Прошло не более 5-7 минут, как дивизион буквально вылетел на гребень и внезапным огнем из 12 орудий подбил сразу 7-8 танков, остальные стали быстро отходить. Как только огонь противника ослаб, наша пехота начала уничтожать бегущих немцев.

Так закончилась танковая атака немцев. Дивизия удержала свои позиции и не позволила противнику продвинуться. Однако потери наших частей в личном составе доходили до 50—60 процентов. Подводя итоги ожесточенных боев за Днепропетровск, штаб резервной армии в оперативной сводке за 28 августа 1941 года отмечал: "255-я стрелковая и 28-я кавалерийская дивизии в течение дня 28 вели упорные бои с превосходящими силами мотомехпехоты и танков противника на фронте Красное Поле, отм. 140, Лоц-Каменка".

А что значит упорные бои с превосходящими силами противника? Это необычайно тяжелая борьба и самоотверженные подвиги наших воинов; тысячи убитых и раненых, сотни незаметных героев, павших смертью храбрых в боях, часто никем и ничем не отмеченных, так как те, кто был рядом с ними, считали это нормальным явлением при выполнении солдатом своего долга перед Родиной.

Около полуночи я получил по телефону приказание генерала Н. Е. Чибисова, в котором говорилось: "На правом фланге армии противник ворвался в город и распространяется к центру. кавдивизия отошла за Днепр. К утру могут быть взорваны мосты, поэтому немедленно выводите дивизию, чтобы к утру быть на левом берегу р. Днепр". Рассуждать было уже поздно, и полкам был отдан приказ отходить через городской парк им, Шевченко на железнодорожный мост. На позициях для прикрытия до рассвета оставлялись разведчики. Часам к 3.30-4.00 25 августа 970-й стрелковый полк, двигавшийся в голове колонны, вступил на мост. В это время появился офицер штаба с приказом командующего 6-й армией Южного фронта. В нем указывалось немедленно вернуться на ранее занимаемые позиции и любой ценой удерживать их.

Убедившись, что здесь нет путаницы, я отдал распоряжение, и часам к 4.30-5.00 полки стали возвращаться на оставленные позиции. Немцы, видимо, не знали о нашем отходе и еще не заняли противотанковый ров, только небольшие группы гитлеровцев начали преодолевать ров и распространяться вперед. Но наши передовые подразделения с ходу отбросили немцев и к 7-8 часам подошли вплотную к ранее занимаемым позициям. Я прибыл на свой наблюдательный пункт. Артиллерия уже стала располагаться на оставленные ею огневых позициях; одна из батарей открыла огонь, поддерживая разведроту, которая раньше прикрывала отход полков, а теперь расчищала путь их возвращения.

В этот момент снова последовал приказ немедленно и как можно быстрее отходить на левый берег Днепра по тому же маршруту. Да, легко сказать отходить. А как? Не так-то просто днем уйти от противника, с которым части ведут бой, находятся в непосредственном соприкосновении. Но приказ надо было выполнять. Нам удалось сравнительно организованно вывести полки из боя и занять оборону по восточному берегу Днепра.

Первые схватки с врагом в боях под Днепропетровском были серьезным испытанием для бойцов и командиров дивизии. Между ними установилась настоящая боевая дружба. Они узнали, в чем сила и слабость немцев. Сделали выводы и для себя. От танков не бегай - не убежишь, в окопе же они на страшны, бей их всеми имеющимися у тебя средствам. Не оставляй своего места без приказа, не бросай друга в беде.

После захвата Днепропетровска немцы стремились во что бы то ни стало расширить свой плацдарм в района Нижнеднепровска. Командование 4-й армии делало все для ликвидации переправляющегося противника. Именно этим обстоятельством и можно объяснить то, что немцы на фронте 255-й стрелковой дивизии и других соединений, располагавшихся южнее Нижнеднепровска, в течение двух-трех дней не делали серьезных попыток переправиться на левый берег Днепра.

Наша дивизия, используя эту передышку, укрепляла свою оборону. Фронт дивизии составил около 20 км.

Оборона 255-й стрелковой дивизии на левом берегу Днепра

Ячеечная система окопов, которую мы применяли в боях на подступах к Днепропетровску в соответствии с требованиями устава того времени, оказалась на практике непригодной. При такой системе командир не мог влиять на всех бойцов. Боец или группа их были оторваны друг от друга. Не чувствуя влияния командира и локтя товарища, часть бойцов терялась или просто пугалась огня танков противника, укрываясь в свои лунки-ячейки. Управлять же в этом случае под огнем танков противника было невозможно. Кроме того, мы несли неоправданные потери в командирах, пытавшихся связаться с каждой ячейкой. Теперь эти недостатки стали устраняться. Вся пехота отрывала траншеи на взвод-роту, которые связывались между собой ходами сообщения или переходами. Делались блиндажи для укрытия и НП. Все, от командира до бойца, знали, кто за что отвечает, кто кого поддерживает. Первые дни многому научили наших бойцов и командиров, а поэтому к созданию обороны во всех звеньях теперь стали подходить творчески, учитывая условия местности и сложившуюся боевую обстановку.

В наступательных действиях гитлеровцев временно наступила пауза. Они почему-то долго топтались на захваченном в районе Нижнеднепровска плацдарме. Но наши бойцы и командиры не хотели мириться с тем, что фашисты хозяйничают в Днепропетровске. У вcex появилось стремление к активным действиям. Это особенно стало заметно после того, как к нам прибыло пополнение рядового и сержантского состава из госпиталей и днепропетровских рабочих, которые ежедневно осаждали командиров и комиссаров частей просьбами разрешить им небольшими группами в ночное время наносить удары по тем или иным объектам в тылу врага.

Мы решили поддержать эту инициативу. О своем намерении доложили командующему 6-й армией генерал-майору Р. Я. Малиновскому. Он одобрил наши предложения и санкционировал формирование двух отрядов силою на менее двух батальонов каждый. Для поддержания отрядов привлекалась вся артиллерия дивизии. Для подготовки к бою была дано всего несколько часов с 14—15 до 23.00. Один отряд составили добровольцы, второй - два батальона 968-го стрелкового полка во главе со своим командиром и комиссаром. В 23.00 12 сентября 1941 года отряды должны были начать свои действия. Для помощи командованию дивизии в организации отрядов прибыли секретари Днепропетровского обкома Семен Борисович Задионченко и Леонид Ильич Брежнев, которые совместно с командованием дивизии подробно обсудили план предстоящих действий, а товарищ Брежнев, кроме того, решил ознакомиться с настроением личного состава отрядов. Бойцы (добровольцы) немедленно окружили Л. И. Брежнева. Леонид Ильич продолжительное время беседовал с ними. Наконец была дана команда становиться для движения на исходный рубеж к переправе. Переправа через реку Самару осуществлялась с 24 до 3 часов ночи на подручных средствах: рыбацких лодках и наспех сколоченных из досок плотах. Противнику удалось обнаружить начало наших действий. Он открыл по переправлявшимся отрядам огонь из пулеметов и минометов, а с рассветом над районом переправы появились фашистские бомбардировщики. Однако, несмотря на упорное сопротивление врага, наш первый отряд отбросил немцев и быстро стал продвигаться к Нижнеднепровску. Второй отряд задержался несколько дольше на переправе. К утру бой разгорелся на окраине Нижнеднепровска. Немцы были вынуждены снять часть сил с главного, новомоскоского направления и подтянуть сюда танки. С рассветом отряды попали под фланговый огонь фашистов с правого берега Днепра. Учитывая невыгодное положение отрядов, командование дивизии приняло решение отвести их под прикрытие огня своей обороны, тем более что одна из главных задач отрядов - отвлечь часть сил противника с главного направления была выполнена.

В этом бою каждый боец дрался не на жизнь, а на смерть. Пример беззаветной храбрости и мужества показывали коммунисты. Так, политбоец Н.Р. Миронов, назначенный перед боем политруком взвода, своей отвагой и смелостью увлекал бойцов вперед на врага. А когда наши подразделения получили приказ отходить, группа бойцов под командованием Миронова преградила путь танкам противника. В неравном бою группа подбила два фашистских танка, которые пытались огнем и гусеницами уничтожить отходившую роту. Вражеские танки были на время остановлены, чем воспользовались наши подразделения и переправились через реку Самара.

После этого боя Н. Р. Миронов был назначен политруком батареи, а затем комиссаром дивизиона 811-го артиллерийского полка. За личную храбрость, проявленную в бою, командование дивизии и армии представило его к правительственной награде и присвоению офицерского звания. Военный совет фронта присвоил Н. Р. Миронову внеочередное звание старший политрук и наградил его медалью "За отвагу". Через несколько месяцев он был выдвинут на должность старшего инструктора политотдела дивизии. На новой работе Миронов проявил инициативу, часто бывал в частях и пользовался большим уважением среди бойцов и командиров. Он неоднократно лично участвовал в боях дивизии и в одном из них был тяжело ранен. После излечения в госпитале Н. Р. Миронов снова вернулся в нашу дивизию.

В другом отряде при отражении атаки фашистских танков политрук роты Н. А. Найденов с группой бойцов поджег один из них, а другие были остановлены гранатами. В этом бою он был тяжело ранен. Из-под немецкого танка его вытащила медсестра Сара Локшина и вброд перенесла через реку к медпункту, где он умер. Много было таких героев в этом бою, где один дрался за пятерых.

В первых боях дивизии исключительную организованность, неутомимость и большую заботу о людях проявили медицинские работники - командир медсанбата дивизии Вениамин Матвеевич Лащевкер, отличный специалист и замечательный человек хирург Скаянник, хирургическая сестра Соня Ларионова, эвакуатор медсанбата Катя Квач и многие другие.

14 сентября 1941 года немцы при поддержке танков и бронетранспортеров попытались переправиться на левый берег Самары, но били отбиты. В дальнейшем наша дивизия была отведена на рубеж реки Орель; вела арьергардные бои на изюмском направлении и отошла за Северный Донец, где гитлеровцы были остановлены осенью 1941 года.

В заключение хотелось бы указать на некоторые особенности боев за Днепропетровск в августе 1941 года. К моменту выхода немецко-фашистских войск на подступы к городу советское командование не располагало в этом районе кадровыми частями и оказалось вынужденным поспешно бросать в бой вновь создаваемые соединения и части, которые еще не завершили своего формирования и сколачивания, а также были слабо оснащены техникой и вооружением.

Трудности борьбы с опытным и хорошо вооруженным врагом серьезно осложнялись неясностью обстановки и недочетами в управлении войсками. Однако личный состав наших частей, сражаясь в неравных условиях, проявил беззаветную преданность Родине и верность своему долгу.