Яковлевский сквер

На плане города Екатеринослава, утвержденном императрицей Екатериной II 23 февраля 1792 г., местность к западу от современной ул. Словацкого обозначена как место «для строения фабрик». О создании площади, отделяющей планируемую промзону от собственно города еще нет и речи. Тем не менее, ее будущие очертания уже видны достаточно четко. С востока граница площади определялась городскими кварталами, создание которых было предложено утвержденным планом. С севера — формировалась Верхнеднепровским почтовым трактом, проходящим вдоль сада Лазаря Глобы. Южным рубежом была долина небольшой реки, вытекающей из района современной Озерки. В этой части речки располагался большой сад со старой дубравой и фруктовыми деревьями, принадлежащий запорожцу Федору Крошко. Ему же, скорее всего, принадлежала и небольшая водяная мельница с прудом, стоявшая в западной части сада. Достаточно строго ограниченное с трех сторон пространство было полностью открыто с западной стороны, где не было ни естественных рубежей, ни четких предложений по планировке.

При создании в 1792-1793 гг. комплекса государственных суконной и шелковочулочной фабрик этот район освоен не был. Единственным фабричным объектом в районе будущей площади стал приобретенньій для нужд фабрики сад Лазаря Глобы. Вполне возможно, что ближайшая к городу территория планировавшейся промзоны изначально отводилась под размещение частных предприятий. Никаких документальных подтверждений этому нет, хотя в дальнейшем этот район действительно в значительной мере осваивался именно предприятиями.

На протяжении 1790-х гг. площадь понемногу оформлялась. Были уточнены границы Фабричного сада и Верхнеднепровского тракта, на перекрестках с современными ул. Серова и Ю. Словацкого появились первые частные здания. Большая часть сада Федора Крошко стала собственностью губернского Дворянского собрания. Неизвестно, провело ли дворянство его благоустройство, но построить первый в истории города дом Дворянского собрания оно успело. Правда, стоял он в значительном отдалении от площади, у перекрестка современных ул. Ленина и Плеханова. В 1804 г. все это владение дворянство передало для размещения мужской гимназии. Западная часть сада перешла в частные руки и здесь, совершенно незаметно, появились домовладения, не предусмотренные ни одним из планов города. Наиболее значительным объектом, появив­шимся на площади в это время, стал острог, построенный по проекту губернского архитектора Вильяма Гесте. Острог был сооружением не очень привлекательным внешне, но более чем внушительным. Внушительность, надо сказать, достигалась прежде всего за счет гигантской ограды, выполненной из цельных колод высотой в добрые 2 сажени (ок. 4,5 м.). Сами здания острога были более чем скромными и из-за ограды видны не были.

В начале XIX в. наконец пришло время и для создания площади. Впервые она указана на плане Екатеринослава, утвержденном 20 марта 1806 г. Габариты и план площади определялись уже существующими улицами и сооружениями. Так, размеры площади вдоль проспекта были определены благодаря острогу (проектируемый квартал отодвинули от него на такое же расстояние, на которое сам острог отстоял от квартала существующего), и западной ее границей стал современный Скориковский переулок. Глубина определялась перекрестком с Дворянской (совр. Плеханова) улицей, которая до 1960-х гг. выходила к зданию СШ №81. От северного угла площади вдоль Днепра предполагалось проложить улицу, ведущую к наплавному мосту.

В течение следующих десяти лет площадь, получившая название Острожная, была почти полностью обстроена: возникли домовладения вдоль проспекта и по северной границе. Проблемным оставался только северный угол, застройке которого мешала протекавшая здесь речка. Однако 9 апреля 1817 г. императором Александром I был утвержден новый план города Екатеринослава. Автор плана, бывший екатеринославский губернский архитектор Вильям Гесте, внес ряд существенных корректировок в проект 1806 г. Размеры и местоположение Острожной площади изменены не были, но планировка примыкающего к ней района была изменена достаточно серьезно и приобрела завершенность и четкость. Однако было уже поздно. Значительная часть земельных участков района была уже продана, и при изменении планировки многие из них надо было выкупать. Средства нужны были небольшие, но в городской и губернской казне их просто не было. Тем не менее, власти попытались выполнить положения плана 1817 г. Вдоль берега Днепра была проложена новая улица (совр. первый квартал ул. Ленинградской), но планируемого завершения она не получила. С площадью новая улица соединялась странным кривым проездом, мало соответствующим эстетике классицизма.

Наложение друг на друга двух регулярных планировочных схем только усилило элемент хаоса, присутствовавший в северной части площади благодаря протекавшей там речке. При слабости местной власти это создавало целый ряд интересных возможностей для местного населения. И оно их не упустило. Буквально в считанные годы в северной части площади «проросли» самовольные домовладения, а к середине века новая слободка уже заняла западную часть площади и подступила вплотную к острогу. Застройка регулярных кварталов тоже не стояла на месте. Уже в 1825 г. на углу площади и проспекта начала работу первая паровая мельница города, принадлежавшая Тиссену. Во второй половине 1830-х гг. между площадью и Днепром начала работу суконная фабрика Карла Неймана. Неподалеку от нее, на участке среди частных домов, стояла старообрядческая часовня, воздвигнутая в честь св. апостолов Петра и Павла, которая позднее была превращена в Троицкую церковь.

В середине XIX в. на площади произошли достаточно значительные изменения. В ее южной части был устроен бульвар, соединивший Фабровские бульвары проспекта с входом в городской сад. После строительства Тюремного замка и Арестантских рот был ликвидирован старый острог. На его месте теперь стали ставить различные аттракционы для народных увеселений.

Тут же устраивались и цирки, как шапито, так и вполне капитальные деревянные здания, строившиеся антрепренерами (братья Никитины, Труцци и др.) по договору с городом. Новая эпоха изменила и название площади, которая теперь стала Качельной. Вместе с тем городские власти начали вынашивать и определенные планы по застройке площади. Добиться разрешения на изменение плана города 1817 г. и ликвидацию площади властям удалось только к середине 1880-х гг. благодаря поддержке Государственного банка, решившего разместить на ее месте здание региональной конторы. Правда, пока необходимое изменение утверждали в Петербурге, банк успел купить участок в другой части города, и площадь стала ему уже не нужна. Но право на застройку площади осталось за городом.

Неизвестно, как бы сложилась судьба площади в дальнейшем, если бы в 1885 г. городским головой не был избран Иван Михайлович Яковлев. Свою победу на выборах Яковлев отметил именно началом работ по благоустройству Качельной площади. Самовольно захваченные земельные участки на ее территории были перепланированы и, в зависимости от ситуации, либо закреплены за фактическими владельцами, либо проданы с публичных торгов. Таким образом, был закреплен проезд от площади к Петербургской улице и создан новый квартал, ограниченный Скориковским переулком. Средства, поступившие от этой операции, были направлены на создание на оставшейся части площади нового городского сквера, которому Дума присвоила название Яковлевского. Сквер изначально не был пустой прихотью городского головы, а создавался как коммерческое предприятие и приносил городу не слишком большую, но прибыль.

Уж не известно, было ли это предусмотрено городской Думой, но после создания сквера Качельную площадь перестали называть площадью. По английскому образцу за ней надолго закрепилось название — Яковлевский сквер. Три проезда, созданные вокруг сквера, получили сплошную нумерацию, которая начиналась от дома Трифонова (№1, совр. пр. К. Маркса, 70) и заканчивалась домом Ильевых (№11, совр. пр. К. Маркса, 72). Первым крупным зданием, построенным в Яковлевском сквере, стал дом Трифонова с лучшей в городе гостиницей — «Европейской». Нельзя сказать, что строительство в Яковлевском сквере шло уж очень высокими темпами, но к 1910-м гг. здесь сохранилось только одно здание, построенное до 1880-х гг., — Троицкая старообрядческая церковь. По описанию В. Машукова: «Троицкая церковь, деревянная, находится против и к северо-востоку от Яковлевского сквера и скрыта окружающими отдельная тоже деревянная колокольня, или, вернее сказать, довольно высокий крытый навес для колоколов. К церкви ведет тенистая дорожка, при начале которой против Яковлевского сквера стоят деревянные ворота, увенчанные крестом, на воротах образа: со стороны сквера — св. Троицы, с противоположной стороны свв. апп. Петра и Павла».

Застроен сквер был более чем пестро. В тылах, вокруг церкви, стояло несколько лесопилок и небольших доходных домов. Тут же, у перекрестка со Стародворянской улицей, находились бани Алексеева, самые богатые бани города, с несколькими отделениями, мраморными бассейнами, кабинетами и многими другими удобствами. На углу проспекта, против «Европейской», в построенном в начале XX в. трехэтажном доме Ильевых работала гостиница «Континенталь» (пр. К. Маркса, 72), а в доме Моркина, на углу Скориковского переулка, действовали номера «Брюссель» (ул. Плеханова, 40). В 1914 г. рядом со старообрядческой церковью был построен четырех-этажный корпус больницы доктора Я. М. Должанского.

Самым известным, да и единственным, общественным зданием площади была Аудитория народных чтений (ул. Плеханова, 42). Построенная в 1896 г. по проекту Л. А. Бродницкого и С. Ю. Харманского и предназначенная для проведения общедоступных лекций для просвещения народа, она быстро стала одним из центров культурной жизни города. В зале Аудитории ставились спектакли, работали художественные выставки, проводились киносеансы (именно она стала местом премьер местных кинофабрик), читались лекции и устраивались театрализованные представления.

В 1913 г. Яковлевский сквер едва вновь не превратился в обычную площадь. Комиссия, выбиравшая место для строительства храма-памятника 300-летию Дома Романовых, сочла его территорию наиболее удобной для этой цели. Уже даже начали поступать предложения о возможном облике нового храма. Например, Д. И. Яворницкий, приводя как пример храм, построченный при его консультациях в Плешивце, Полтавской губернии, предложил строить его по образцу Троицкого собора в Новомосковске. Были и другие предложения, из которых наиболее привлекательное поступило от правления Брянского общества, предложившего построить храм полностью за свой счет, но не в Яковлевском сквере, а в Брянской колонии. По некотором размышлении именно это предложение и было принято.

Впервые десятилетия советской власти площадь не очень сильно изменилась. В 1923 г., когда с карты города разом убрали все классово чуждые названия, Яковлевский сквер был переименован в сквер им. тов. Раковского, а в 1930-е гг., когда выяснилось, что тов. Раковский не строитель светлого будущего, а враг народа, сквер и площадь получили вполне нейтральное название — им. 8 Марта. К этому времени сквер стал уже специализированным детским парком. Гостиницы, естественно, были закрыты: «Континенталь» и «Брюссель» стали жилыми домами, а «Европейская» — конторским зданием (с конца 1920-х гг. в ней размещался Центрально-Нагорный, а потом Жовтневый райсовет). В Аудитории разместилась контора «Украинского мукомольного товарищества», которое в конце 1920-х гг. реорганизовали в «Заготзерно». В 1933 г. была закрыта и староверческая церковь. Расположенные по скверу мелкие предприятия продолжили работу уже как кооперативные и государственные, бани Алексеева стали «1-й Коммунальной баней». Продолжила работу и клиника Должанского, которая была преобразована в специальную лечебную комиссию, обслуживавшую партийных работников города и области.

С первой половины 1930-х гг. начинают разрабатываться планы по серьезной реконструкции площади. Уже в 1935 г., по инициативе первого секретаря обкома партии М. М. Хатаевича, было начато строительство Дома Красной Армии, проект которого был выполнен архитектурной мастерской под руководством Г. Л. Швецко-Винецкого. Главным фасадом это гигантское здание, вмещавшее в себя залы на 900 и 360 мест, ресторан, бассейн, спортзал, библиотеку, музей РККА и многое другое, должно было выходить на строящуюся набережную. А вот его городской фасад с гигантской коробкой сцены, корпусом гостиницы, парком и комплексом открытых спортплощадок выходил на площадь. Столь значительное здание и само по себе должно было изменить характер площади, а, учитывая требования, предъявляемые к социалистической реконструкции городов, площадь вообще ожидали кардинальные перемены. Ничего этого, однако, не произошло. Уже в конце 1930-х гг. строительство Дома Красной Армии, да и всей набережной, свернули (за это время успели выстроить только цокольный этаж). А по скверу им. 8 Марта капитально реконструировали только бывший дом Ильевых, главный фасад которого выходил на площадь им. Горького, и построили новое школьное здание на углу ул. Плеханова.

В послевоенный период вопрос, что делать с площадью-сквером, встал намного более остро, чем до войны. Крупнейшие здания на площади были разрушены, парк практически прекратил свое существование, достройка Дома Красной Армии являлась делом совершенно фантастическим. Учитывая все проблемы, стоявшие перед городом, коллектив архитекторов, работавший над проектом реконструкции проспекта, внес предложение расширить парк до набережной. По продольной оси парка предлагалось поставить здания Оперного театра (на месте бывшего костела) и речного вокзала (на набережной). Периметр площади-парка застраивался крупными жилыми зданиями. Пока проект реконструкции проходил согласования, доделывался и уточнялся, разрушенные здания вокруг площади постепенно восстанавливались, и когда его все же утвердили, то оказалось, что реализовать его просто невозможно. Ситуация в городе была такова, что отселять людей из восстановленных зданий, которые теперь надо было снести для создания парка, было просто некуда. Тем более некуда было переносить возобновившую работу лечкомиссию. Вопрос о коренной реконструкции площади отпал сам собой. В сер. 1950-х гг. при проведении капитальной реконструкции детского парка, который уже носил имя Войцеховича, вопрос о его расширении даже не поднимался. Правда, переименование сквера в парк все же отразилось на площади. Адрес «Парк им. Войцеховича» звучит более чем странно, поэтому было принято решение о присоединении проездов вокруг сквера к улицам, которые они продолжают. Именно таким образом ул. Серова получила выход на набережную, а ул. Плеханова — на проспект.

Эпоха капитальной реконструк­ции началась только во второй половине 1960-х гг. В тылах площади началось интенсивное строительство нового микрорайона, состоящего из классических пятиэтажек В ходе строительства удалось даже создать прямой проезд между улицами Плеханова и Ленинградской. Параллельно со строительством микрорайона был выстроен и совершенно новый комплекс лечкомиссии. До детского парка архитекторы добрались уже в 1970-е гг. Территория парка оказалась единственным местом в центре, пригодным для размещения такого крупного объекта, как новый театр оперы и балета. Строительство оперного театра в очередной раз полностью изменило характер старой площади. На смену площади-парку вновь пришла открытая площадь вокруг крупного общественного здания, получившая четкое функциональное зонирование и отличное благоустройство. Правда, включить площадь в предполагавшийся параллельно проспекту пешеходный бульвар, который должен был соединить парк им. Чкалова с Фестивальным причалом, не удалось из-за строительства девятиэтажного жилого дома по проспекту К. Маркса, 70-А. А вместо планировавшегося в начале Ленинградской улицы комплекса областной библиотеки город построил намного более нужную ему АТС. Но, тем не менее, площадь состоялась именно как крупная общественная зона.

Сейчас, когда любое открытое пространство воспринимается прежде всего как место для нового строительства, уже появились проекты обстройки Оперы новыми зданиями, совмещающими в себе жилые, общественные, торговые, офисные и другие функции. Хочется надеяться, что эти идеи не будут реализованы и одна из старейших площадей города не превратится в обычный квартал, загроможденный стеклом и бетоном.