Артиллерийская площадь

Феодосійські казарми на Лагерній вулиці

Федосийские казармы пр. Гагарина

просп. Гагаріна

Зенитно-ракетне училище ППО (ВЗРКУ ППО)

Вид на казарми з проспекту Гагаріна, 1991 р.

Загальний вигляд казарм, 1930-і рр.

Лагерна вулиця біля навчальної казарми полку, 1910-і рр. Колекція А. К. Фоменко

Офіцерське зібрання Феодосійського полку. Колекція А. К. Фоменко

Шикування на казарменому плацу, 1910-е рр. Колекція А. К. Фоменко

Гімнастичні вправи солдатів Феодосійського полку. Колекція А. К. Фоменко

Колишній полковий лазарет, 1991 р.

Феодосійці на відпочинку. Колекція А. К. Фоменко

Батальонна казарма, 1910-е рр. Колекція А. К. Фоменко

Феодосійські казарми, пост у грошового ящика. Колекція А. К. Фоменко

Эта площадь не была предусмотрена ни одним из планов города Екатеринослава. Более того, на планах города 1780-1790-х гг. в этом месте вообще ничего не было обозначено. Окружная улица с ее широкими санитарными бульварами должна была проходить по отрогу Долгого байрака. Дальше начинался город­ской выгон, прорезанный проек­тируемым почтовым трактом на Никополь и Херсон, продолжаю­щим Среднюю улицу. Но, несмотря на то, что именно по этой дороге 9 мая 1787 г. промчался кортеж Екатерины II, почтовым трактом она так и не стала. Тракт прошел вдоль берега Днепра, через Мандрыковку и Лоц-Каменку Здесь же, мимо Раскопанной могилы, протянулась не совсем законная дорога, соединившая не столько город, сколько старую Ярмарочную площадь, которая находилась у перекрестка проспекта и улицы Дзержинского, с с. Волосским.

Планами города, составленными в первые десятиле­тия XIX в., уже предусматривалось создание за оврагом одного ряда городских кварталов для частной застройки. Но никаких реальных изменений это не принесло. На местном разнотравье по-прежнему выпасали «обывательскую череду». Желающих здесь строиться не было, да власти и не делали подоб­ных безумных предложений жите­лям Екатеринослава. Для немного­численных застройщиков хватало участков и в местах более удобных, чем выгон на безводной и пустын­ной горе.

Не произошло здесь особых изменений и после перено­са Ярмарочной площади на верши­ну горы. От ярмарок сюда за овраг, уже получивший название Новожандармский, доносило разве что пыль и отдаленный людской гомон, еще сюда забредали флегматичные волы, отправляемые на выпас, пока хозяева занимались торговыми делами. Город же подкрадывался к этому району совершенно с другой стороны. Норы, землянки и халу пы городской бедноты, медленно, но неуклонно появлявшиеся на склонах Жандармской балки, как-то вдруг превращались в слободки. Именно так, вдруг, в 1860-е гг. Новожандармская балка оказалась занята слободкой со странным и непонятным сегодня названием Вознесенская. Несколько позже, но в те же 1860-е гг., городские власти выделили в этой местности на склоне Жандармской балки участок под размещение частных боен.

В феврале 1879 г. городской санитарный комитет, осмотрев частные бойни, представлявшие собой комплекс из 11 деревянных построек на низких столбах без фундаментов, был поражен их общим состоянием и тем, что стоки этих предприятий спокойно сливались в балку и по Жандармской канаве текли через центр Екатеринослава. Вывод комитета был однозначен: бойни закрыть, а новый комплекс выстроить в другом месте, подальше от города. Городская дума с этим мнением полностью согласилась и благополучно о нем забыла. Вопрос о переносе боен вновь встал только в 1885 г. и интенсивно обсуждался на протяжении 5 лет. Только в 1890 г. было принято окончательное решение: разместить бойни выше Рыбаковской балки у Никопольской дороги и салотопенных заводов (район современной Энергетической улицы).

Именно в 1880-е гг., когда рассматривался вопрос о ликвидации боен, здесь появился объект, который и дал площади ее название. Почему-то Екатеринослав был избран для размещения летнего лагеря дислоцировав­шейся в Александрии (райцентр в современной Кировоградской области) 34-й пешей артилле­рийской бригады. Место для лаге­ря было выбрано неподалеку от лагеря 34-й пехотной дивизии — между дорогой на Волосское, Рас­копанной могилой, Жандармской балкой, Вознесенской слободкой и первым собственно городским кварталом (Феодосийской ули­цей). Именно этот участок и стали позднее неофициально именовать Артиллерийской площадью, а тер­ритория между дорогой и лаге­рем 34-й пехотной бригады тоже неофициально получила название Площадь у лагерей. Надо заметить, что границы этой второй площа­ди были более чем условными и, к примеру сказать, где заканчива­лись Севастопольская и Симферо­польская площади и начиналась Площадь у лагерей, не могли даже местные жители. Бытовало и тре­тье название, объединявшее в себе обе «площади» — Площадь в конце Лагерной улицы (Площадь за Лагерной улицей). Первый артил­лерийский лагерь просуществовал недолго — до 1890-х гг., когда 34-я бригада перестала размещаться на лето в Екатеринославе. На память городу осталось обширное око­панное рвом пространство, внутри которого были отчетливо видны ряды земляных оснований для палаток и другие следы образцо­во устроенного военного лагеря. Все эти перипетии с городскими и государственными заведениями мало отразились на Воскресен­ской слободке, которая постепен­но приросла новыми улицами и к концу XIX в. имела целых 598 человек населения.

В 1903 г. городские власти приняли решение о строительстве комплекса городских казарм для размещения расквартированного в Екатеринославе 134-го Феодосийского полка 34-й пехотной дивизии. Выбор городской управы пал на Артиллерийскую площадь, а точнее на земельные участки № 263, 264, 265, 266, 299, 300, 301, 302 и частично № 262 и 303 по плану города 1834 г, которые, собственно, и составляли площадь. Выбор места был обусловлен не только обширной территорией, но и близким соседством с другими военными объектами — Симферопольскими казармами и летними лагерями.

Строительство комплекса городских казарм для Феодосийского полка началось в 1905 г. по проекту архитектора Д. С. Скоробогатова. Подряд получили подрядчики Л. 3. Бабицкий и Ш. А. Френкель. Для строительства была выбрана Артиллерийская площадь. В 1907 г. уже были введены в строй казарма 1-го батальона и столовая при ней. В 1910 г. в комплексе уже были выстроены: три 3-этажных батальонных казармы, 2-этажный корпус канцелярии и офицерского собрания, 2-этажный корпус лазарета, гауптвахта и более 10 каменных служебных корпусов (конюшни, кухни, пекарни). Все это строительство обошлось городу примерно в 500 000 руб. Казармы были построены качественно, но в 1910 г. у города в связи с совершенно другим объектом произошел конфликт с подрядчиками Френкелем и Бруком. По итогам судебного процесса город проиграл тяжбу в 11 000 руб. В отместку городская дума приняла решение никогда больше не обращаться к услугам этих подрядчиков. Тем не менее, уже в 1911 г. в торгах на строительство дополнительных корпусов Феодосийских казарм со сметой в 170 000 руб. победителем вышел именно Ш. А. Френкель, предложивший выстроить их за 150 405 руб. 20 коп. Это вызвало новый скандал в городских верхах, но аннулировать результаты торгов власти не стали. В 1911-1912 гг. комплекс был дополнен корпусами казарм и служб нестроевой роты и 4 батальона полка. При строительстве казарм в Новожандармской балке была сооружена и станция биологической очистки сточных вод, в честь которой один из переулков слободки сразу же был назван Биологическим.

Зимой 1910 г. казармы осмотрел военный министр, заявивший, что будет рекомендовать комплекс как образцовый по общей планировке и планам зданий. Неизвестно, было ли это сделано, но вскоре на имя городского головы пришла благодарственная телеграмма от императора: «Военный министр доложил Мне о том доброжелательном отношении к своему гарнизону, которое выразилось в быстрой и успешной постройке городом прекрасных казарменных помещений для войск. Передайте Екатеринославской городской думе Мою сердечную за это благодарность. Николай».

Вскоре после начала строительства казарм сюда вернулись и артиллеристы. В 1909 г. 34-я пешая артиллерийская бригада была полностью передислоцирована в Екатеринослав. Вместе с комплексом казарм она получила от городских властей и 16 десятин 152 сажени земли под летний лагерь, которые были выделены на выгоне у Раскопанной могилы, южнее новых Феодосийских казарм. Территория лагеря была окопана рвом, а внутри разбили аллеи, обсаженные деревьями. С начала 1910-х гг. в этом же лагере располагался и 7-й мортирный дивизион. По В. Машукову, в конце 1900-х гг. площадь еще представляла интерес для любителей панорам, Правда, с Раскопанной могилы, «хотя глаз и обнимает обширное пространство, общей цельной картины не получается». Круговой обзор прерывался первыми корпусами Феодосийских казарм, Симферопольскими казармами, рощей у дивизионной ставки. Тем не менее, отсюда были видны: Новомосковск, Самарский Пустынно-Николаевский монастырь, Старые Кайдаки, курганы-близнецы, Монастырский лес, железнодорожный мост и обширные дали Днепра и Самары. Через несколько лет о таком широком обзоре уже можно было только мечтать.

Создание военного городка стимулировало развитие всего прилегающего района. В 1908-1910 гг. напротив казарм были построены два новых жилых квартала между 4-м и 5-м Казарменными пере­улками (в 1912 г. 4-й и 5-й переулки были переименованы, соответствен­но, в Феодосийскую и Офицерскую улицы), закрепивших трассу Лагерной улицы. Застроены они были в основ­ном небольшими домами, принадле­жавшими офицерам Феодосийского и Симферопольского полков. В нача­ле 1910-х гг. на склоне балки ниже казарм было создано шесть новых кварталов Вознесенской слободки с улицами, получившими названия из так называемого «списка Яворницкого»: Куренной, Кошевой, Атаманской (с 1923 г. И. Сирко), а также с добавлением местной специфики — Солдат­ской и Полигонной. В 1912 г. начала работу линия городского трамвая «Управа-Лагерная», с тупиком у лаза­рета Феодосийского полка. Название Артиллерийская площадь, несмотря на достаточно быструю застройку района, сохранялось еще некоторое время. Правда, теперь так называли уже участок степи между артиллерий­ским лагерем, казармами, жилыми кварталами и пехотными лагерями.

Мировая война внесла суще­ственные изменения в нала­женную жизнь военного городка. Постоянно размещавшиеся здесь части ушли воевать. Феодосийские казармы частично использовались для расквартирования учебных частей. В 1914 г. город, рассмотрев предложение профессора горно­го института Л. В. Писаржевского и городского химика Н. Д. Аверкиева, наладил пробное производ­ство йода из морских водорослей. В январе 1915 г. во время визита Николая II в Екатеринослав ему был презентован флакон чистого йода для нужд госпиталя в Зимнем дворце. В качестве ответного дара император выделил 50 000 руб. на строительство специальных кор­пусов для Йодной станции. Город­ская дума предоставила для ее раз­мещения часть вспомогательных корпусов казарменного комплекса и выделила участок земли к югу от казарм. Оборудование производства завершилось к октябрю 1915 г.

Столь пристальное внимание власти к, казалось бы, незначительной проблеме не должно удивлять. Дело в том, что такой необходимый продукт, как йод, Россия не производила, а завозила из Германии, и с началом войны российские госпитали испытывали острую нехватку этого медикамента.

За первые 7 месяцев работы новое предприятие произве­ло 80 кг чистого йода. А уже в конце 1916 г. было начато расширение станции с увеличением мощности на 50%. В реконструированном виде это небольшое предприятие должно было покрыть все потребности страны.

Военное ведомство занимало лагерь артиллерийской бригады и после 19И г. Именно на его терри­тории весной 1916 г. начала работу Искровая станция — первый радио­передатчик в городе. Городские вла­сти выделили под ее размещение два участка общей площадью в 2470 саж. Антенна станции была установлена непосредственно на Раскопанной могиле, а корпуса выстроены рядом с ней. Свое название — Искровая — радиостанция получила от тогдашних передатчиков. Искровые передатчики производили немалый шум. Как толь­ко оператор начинал выстукивать текст, в разряднике с громким тре­ском проскакивали ослепительные искры. Чем мощнее был передат­чик, тем сильнее он трещал. Причем треск этот, разносившийся на добрую сотню метров, полностью повторял передаваемый текст, и перехватывать секретные сообщения можно было, просто отдыхая на травке неподале­ку от станции.

На удивление, развитие этого городского района не прекрати­лось и во время войны. В 1915 г. в конце Лагерной возник детский городок Екатеринославского обще­ства детских садов (детские сады получили широкое распростране­ние именно в годы войны, так как предназначались для детей при­званных из запаса солдат). В 1916 г. здесь также начали строить жилые дома для сотрудников Мерефо-Херсонской железной дороги.

В 1918 г. при гетмане Скоропадском казармы были заня­ты 8-м армейским корпусом. Ночью 19 ноября, когда район вокзала уже был занят войсками Директории, местные большевики совершили великолепный по дерзости налет на одну из казарм, захватив 250 винтовок А 5 декабря разоружения корпуса потребовали уже сичевые стрельцы, которые по истечении срока ультиматума установили у Ипподрома артиллерийскую батарею и провели показательный обстрел казарм. В ночь с 10 на 11 декабря 1918 г. 137 конных и 130 пеших офицеров 8-го корпуса при 6 пушках и 45 пулеметах покинули город, двинувшись в сторону Крыма. Так начался поход, вошедший в летописи Белого движения как Екатеринославский. Оставленный комплекс был занят войсками Директории. 28 декабря, на четвертый день очередного большевистского восстания (поддержанного батько Махно), казармы — последний оплот украинских войск — были заняты восставшими. По свидетельству А. Ф. Стародубова, казармы сразу же начали грабить, причем, что удивительно, не махновцы, а местное население. Пострадали даже хранившиеся здесь аэропланы.

Летом 1919 г. казармы были заняты учебной частью Добровольческой армии. В это более чем сложное что еще называлось площадью, было занято под огороды местных жителей. В топках местных жителей сгорели строения детского городка и недостроенные дома железной дороги, от которых остались только каменные фундаменты. Прекратили свою деятельность Йодная и Искровая станции.

На начало 1920 г. Феодосийские казармы, согласно отчету воен­ного коменданта Екатеринослава, «представляют удручающую карти­ну запущенности, бесхозяйствен­ности, разрушения и вандализма. Вокруг всех корпусов много навоза, выбрасываемого из окон. Многие двери и окна сожжены. Уцелевшие двери открыты, так как попытка их забивать вызывала любопытство, и их взламывали». Один из корпусов пострадал от пожара, выбито большое количество стекол, уничтожены освещение, канализация, водопровод, центральное отопление, а также все казарменные принадлежности.

К этому времени был окончен ремонт только в корпусах гауптвахты и бывшего офицерского собрания, начаты работы над сго­ревшим корпусом 3 батальона. Всего на первоочередной ремонт здания требовалось 4 000 000 руб.

Первоначально казармы намеревались использовать для размещения 1-го Екатеринославского территориального полка, но уже в 1920 г. здесь разместился Пензенский полк, а затем комплекс передали 30-й стрелковой Крас­нознаменной Иркутской дивизии для 89-го стрелкового Чонгарского полка (в честь полка даже была переименована Лагерная улица, носившая это название до конца 1930-х гг.). После того как в 1940 г. дивизия была переведена в Бессара­бию, казарменный комплекс отвели под размещение учебных частей. Для маршевых частей использовала его и оккупационная власть.

Лагерю артиллерийской бригады местные власти нашли довольно ори­гинальное применение. В 1920-е гг. его территория была полностью отдана под древесный питомник городского садоводства им. Розы Люксембург. А в 1936 г. город передает питомник под строительство комплекса Днепропетровского государственного универ­ситета (в целом университету был передан гигантский участок от Теле­визионной улицы до Ботанического сада включительно). Проект комплекса был выполнен архитекторами Г. Л. Швецко-Винецким и Я. К. Делантом. Строительство началось уже в1937 г., но из-за нехватки средств про­двигалось оно крайне медленно. Из трех начатых корпусов — аудитор­ного, научной библиотеки и общежития — был окончен только последний (пр. Гагарина, 38-А). Строительство аудиторного корпуса было замороже­но в 1940 г. постановлением СНК УССР, и его дальнейшая судьба точно неиз­вестна. А здание библиотеки, предпо­ложительно, достроили после войны как техникум электрификации сель­ского хозяйства (пр. Гагарина, 95).

Одновременно со строитель­ством университета напро­тив казарм формируется квартал студенческого городка, в котором возводятся общежития медицинско­го (Севастопольская, 32), сельскохо­зяйственного (Гагарина, 65), химико-технологического (Гагарина, 67) институтов.

Но окончательно остатки площа­ди исчезают только после войны, когда по обе стороны проспекта, получившего название Вузовский, строятся кварталы коттеджного поселка научных работников, вырастает новое общежитие госу­ниверситета (пр. Гагарина, 28), а на оставшихся 7 га городского древесного питомника, который университет так и не смог освоить, в 1956-1958 гг. возводится теле­центр с телебашней высотой 180 м и большим студийным корпусом.

Феодосийские казармы в послевоенное время исполь­зовались для размещения воинских частей, которые подлежали расформированию. А с 1953 по 1978 гг. здесь дислоцировался зенитный полк 6-й гвардейской танковой армии. Пребывание здесь полка ознаменовалось грандиозным пожаром. Сгорели склады с законсервированными зенитными орудиями. Зрелище, говорят, было феерическим и страшным. Залитые маслом стволы извергали грандиозные огненные факелы, а жар был настолько силен, что оплывал метал и разрушалась кирпичная кладка.

С 1978 г. полк сменило Высшее зенитно-артиллерийское училище ПВО. Для этого специфического учебного заведения на территории казарм (точнее на территории, занимаемой когда-то Йодной станцией) по проекту архитектора О. С. Чмоны был выстроен уникальный и бесспорно лучший в городе учебный корпус. Спустя десяток лет по проекту этого же архитектора для училища был выстроен не менее эффектный клуб. Совершенно новая площадь, созданная перед этими двумя зданиями, которые с 1996 г. занимают, соответственно, юридическая академия и аэрокосмический центр, сегодня является, пожалуй, единственным напоминанием о некогда безбрежных просторах находившейся здесь когда-то Артиллерийской площади.

Валентин Старостин,
руководитель информационного центра МГО "Інститут Україніки"