История ProZorro в Wired: как Украина создала самую прозрачную систему госзакупок в мире

Украинская система публичных закупок ProZorro попала в поле зрения западной прессы. Развернутую историю ее создания описал британский отдел популярного издания Wired. Корреспондент Ролланд Ментроп посетил резиденцию «Межигорье» и пообщался с людьми, стоящими у истоков ProZorro. В своем материале он называет платформу самой прозрачной в мире.

О ситуации с госзакупками в Европе

Публичные закупки — это не просто большой бизнес, это самый большой бизнес из всех. В Европе он в среднем соответствует 16% ВВП стран, уделывая соперников в виде финансового сектора (5,1%) или сельского хозяйства (1,5%). Есть региональные особенности — в Нидерландах этот показатель самый высокий, на уровне 20,2% от ВВП. В Бельгии самый низкий — 14%. Но в целом правдивы два утверждения. Правительства много тратят, покупая все: от ручек до автострад и архитектурных проектов. И они справляются с этим очень плохо.

Почему в Европе нет своего ProZorro

Почему в Великобритании или любой другой развитой стране нет системы госзакупок вроде ProZorro? Ответ, как всегда, сложен — но простейшая причина в необходимости перестраивать все с нуля. Чтобы найти политическую волю на такое, почти наверняка потребуется революция. Украинская началась в четверг, 21 ноября 2013 года, с ярых призывов в соцмедиа выходить на Майдан Независимости, центральную площадь Киева.

Кто основал ProZorro

Wired напоминает об основателях платформы: Александре Стародубцеве и Андрее Кучеренко. Они познакомились после побега Януковича. Стародубцев — бывший биржевый брокер, который основал и продал два технологических стартапа. Он активно участвовал в протестах на Майдане, создал Maidan Open University.

После прихода временного министра экономического развития и торговли Павла Шеремета, Стародубцева заинтересовала реформа системы госзакупок. Он написал об этом в Facebook и так встретился с Кучеренко. Тот работал старшим менеджером в бухгалтерской компании EY. У Кучеренко не было опыта в государственной сфере, но он создавал IT-системы для частных закупок. При встрече сооснователи договорились об одном принципе: «нельзя доверять политикам исправить положение дел в стране».

С чего все начиналось

Сначала Стародубцев и Кучеренко работали над реформированием законодательства. Они устраняли законодательные лазейки, которые позволяли подрядчикам уклоняться от тендеров. За время правления Януковича таких насчитали 43. Так провели все контракты, приуроченные к Евро-2012. По оценкам оппозиционных политиков, тогда коррупционные потери составили около 30% или $3,85 млрд.

Однако изменением законов все не ограничилось. Стародубцев и Кучеренко искали примеры для создания открытой системы — их не было. Покупка готовых решений не рассматривалась. Другие страны тоже не имели лучшего варианта. В итоге, ролевой моделью стала Грузия. Местная система госзакупок была полностью электронной и открытой. Она не была идеальной, поскольку государству пришлось бы или самостоятельно заниматься разработкой или отдавать монополию на обслуживание одному провайдеру.

Первые проблемы

Внедрение ProZorro поставила под вопрос отставка Павла Шереметы в августе 2014-го. Надвигались выборы и проект «завис». Ситуацию изменил разговор Стародубцева и Дмитрия Шимкива, экс-руководителя Microsoft Ukraine и заместителя главы Администрации президента Украины. Шимкив дал три совета:

• Не ждать политиков. Если не можешь сделать это без них, ничего не произойдет.
• Испытайте систему на товарах с невысокой стоимостью, которые не подпадают под украинское законодательство о госзакупках.
• Поработайте с коммерческими маркетплейсами вроде EVO.

Рождение системы

Первые два совета продвинули Стародубцева вперед, третий изменил суть проекта. Он уговорил EVO и еще пять маркетплейсов участвовать (сейчас их 23), получил $35 000 в качестве посевного финансирования и принялся за работу. Стародубцев понял, что может создать контролируемую базу данных, но отдать управление интерфейсом конкурирующим частным фирмам.

Страна двигалась к частно-государственном гибриду, где коммерческие компании вознаграждались отчислениями за каждый тендер, чтобы покрыть инновационные и маркетинговые затраты, а государство устанавливало правила и контролировало данные.

Начальные результаты

Одним из первых государственных пользователей ProZorro стало Министерство обороны. Кучеренко показал дебютный прототип системы заместительнице директора департамента по госзакупкам Нелли Стельмах еще в декабре 2015 года. К июлю ProZorro стала основным способом проведения госзакупок в министерстве и сразу же снизила стоимость контрактов на 25%. Стельмах, которая больше не работает в Минобороны, указывает: «Я могу сказать, что ProZorro помогла спасти страну».

ProZorro сегодня

• 1500 аукционов в день;
• 870 060 аукционов в 2017 году при общей стоимости свыше $14,6 млрд;
• предположительная экономия — $1,54 млрд или 1,4% ВВП;
• в 2016 году 59% предпринимателей верили, что система коррумпирована;
• в 2017 в коррупцию верят лишь 29%.

Как работает ProZorro

Каждый контракт в ProZorro определяется по итогам анонимного онлайн-аукциона из четырех раундов. В первом исполнители предлагают начальные цены, основываясь на оценке в контракте. Затем цены и количество участников раскрываются и исполнители могут сделать новые ставки. Начинает тот, кто поставил наибольшую цену. Это повторяется трижды, затем выигрывает наиболее выгодная цена. Это eBay наоборот — и, как в случае продавцов на eBay, покупатели на ProZorro могут вести все переговоры автоматически.

Недостатки системы

ProZorro, отмечает Wired, подходит не всем — в системе все еще сложно работать со страховыми контрактами или юридическими услугами. Макс Нефьодов, первый заместитель министра экономического развития и торговли, сравнивает ProZorro с «пошитым костюмом», который попросту не сидит на ком-то.

Также, всего 1% контрактов формулируются, исходя из критериев, отличных от цены. Причина — недостаток специалистов по госзакупкам, способных составлять сложные контракты. Согласно опросу Киевской школы экономики, из 1900 занятых в этом человек, для 80% закупки были неоплачиваемой сверхурочной работой.

На ситуацию сетует и Нефьодов: «В Великобритании есть система найма. Вы берете относительно умелых, профессиональных и мотивированных людей, и они выполняют свою работу. В Украине все наоборот. Госзакупки — это даже не работа. Приходится нанимать идиотов или жуликов». Издание называет его главным «политическим защитником платформы».

Атака популистов

Издание пишет, что судьбе ProZorro угрожает политика. Популисты в правительстве прячут поправки, нивелирующие работу системы, в несвязанные с ProZorro законопроекты. Нефьодов говорит, что ради поиска таких уточнений приходится искать по сотням черновиков.

В декабре 2017-го Виктор Галасюк, которого Wired тоже называет популистом, предложил идею под лозунгом «покупай украинское, плати украинцам». Галасюк выдвинул законопроект, предлагающий местным производителям выигрывать тендеры, даже если их цена на 43% выше, чем у зарубежных подрядчиков. Правительство отвергло идею — но она вновь набирает обороты.

Кто управляет системой

Корреспондент Wired также побывал в офисе ProZorro, расположенном в старом здании Департамента госзакупок. CEO ProZorro — 35-летний Василий Задворный, бывший проджект-менеджер Luxoft. Он сравнивает свою работу не с госслужбой, а с управленческой позицией в продуктовой компании. Там, где в течение 50 лет издавали официальный журнал с объявлениями о государственных контрактах, теперь вводят «бэкэнд как сервис».

На 2018 год у Задворного следующие планы: создать предиктивный аналитический инструмент для поставщиков и каталог, схожий с Amazon, для закупки товаров и услуг первой необходимости. Также Задворный показал журналисту тайную комнату, расположенную в бывшем офисе главы Департамента. Во времена Януковича, там была «комната отдыха», сейчас ее называют «музеем коррупции».

Самая прозрачная коррупция

Репортаж заканчивается репликой Виктора Нестули, директора программы инновационных проектов Transparency International. На вопрос, как далеко зашла ProZorro, он отвечает:

Это только начало. Проблеск света в темной комнате. Как всегда говорит мой начальник в Transparency International, у нас самая прозрачная коррупция в мире.