Преподаватель японского и бывший разведчик рассказал о приключениях на Дальнем Востоке

Из Ленинграда — на Дальний Восток

— Как вы оказались на этом поприще?

— Паренек из черниговской глубинки попадает в Днепропетровск. Затем, после учебы в Ленинградском университете, досконально изучив японский язык, и заодно закончив разведшколу в Москве, молодой человек оказался на работе в Хабаровском крае, в местном управлении.

Работал, естественно, под прикрытием. У меня была «крыша» научного сотрудника Института по сырьевым ресурсам Дальнего Востока в Хабаровске.

Дальний Восток — это такой замечательный, необыкновенный край. 18 лет работы в Хабаровске я вспоминаю с нежностью. С одной стороны красота природы. С другой — богатства края, где представлена вся таблица Менделева. И богатая сырьевая база региона — лес, уголь, мрамор… Рядом живут японцы, корейцы, китайцы. Сначала выезжал как специалист в командировки и на три месяца, и на полгода. Как-то полтора года кряду проработал в советском торгпредстве в Японии. Занимался добыванием информации по линии научно-технической разведки.

— Вы можете назвать некоторые эпизоды, к которым были причастны?

— Американцы запретили вывоз стратегического оборудования из Японии. В 60-е годы в СССР было сложно с химией. А Япония и тогда была впереди с новейшими технологиями, в частности, химических предприятий. Мы вышли на президента японской фирмы, покупавшей лес в Советском Союзе, и договорились, чтобы они купили все интересовавшее советскую сторону оборудование, погрузили на свои теплоходы, обманули американцев и привезли оборудование нам. Так наши химические заводы в Черкасске, Горловке и других городах получили новейшее оборудование.

Удавалось получать и другую ценную научно-техническую и политическую информацию в результате сотрудничества с японцами. Но тут начались очень напряженные события на Дальнем Востоке, связанные с известными событиями в Китае, венцом чего стал кризис вокруг острова Даманского в 1969 году.

Как я угодил в япоскую тюрьму

— И все же однажды вы оказались в японской тюрьме. Как же это произошло?

— Один японец считался старым советским агентом еще прежних времен. Возникла необходимость выйти на него и восстановить с ним утраченную связь. Но он оказался двойником: работал и на американцев.

При попытке выйти с ним на контакт меня берут за руки — и в полицию. То был случай, когда я был полностью японцами раскрыт. Однако тогда был могучий Советский Союз, в той ситуации это было очень важно. А другое — перед приездом в Японию я не получал никакой информации. Цель у меня была одна: выяснить, где агент, чем он занимается, какова ситуация, может ли он быть чем-то полезен. Потом уже надо было подумать, разобраться, доложить.

Почти три недели просидел я под арестом. Потом меня депортировали прямо на теплоход, уходящий в Советский Союз.

Пакет с информацией взял из-под ковра

— С советскими спецслужбами сотрудничал один японец, завербованный на территории Советского Союза. А мне в качестве переводчика приходилось сопровождать японские делегации. Целью его было знакомиться с людьми и приобретать таким образом источники ценной информации. Сначала выясняли убеждения человека, его политические взгляды, отношение к Союзу, американцам. И вот один из завербованных отказался выходить на контакт. Мне и говорят: «Езжай, выясняй, что произошло». Так я с коллегой выехал в город Ниагата. Формально вели экономические переговоры. Но фактически цель была встретиться с умолкшим агентом. А он занимал очень высокое положение в городе. Мы смогли с ним обменяться взглядами, даже наметить, где и когда встретиться.

Назначили встречу в кафе в отдаленном районе. В вечернее время отправляюсь на встречу с ним. А товарищ вел контрнаблюдение: нет ли хвоста, какая ситуация. Отработана была связь. Японец пришел на встречу. Объяснил причину своего молчания и невыхода на контакт. И вдруг говорит: «Я вот принес тебе целый пакет информации. На, забери».

Ситуация исключительная. Это было нарушением всех инструкций. Информация должна была передаваться через тайник. И вдруг: на, забери! А если за нами ведется наблюдение? И в то же время не возьмешь — затем пожалеешь. Как быть? Надо принимать молниеносное решение. Беру. С определенной легендой в случае провала. Пришли с коллегой в гостиницу, все как будто прошло благополучно. Пакет с информацией поместили под ковер. Если обнаружат, мол, не знаем, чье это. Хоть это не совсем убедительно, но хоть какое-то оправдание.

И, знаете, напряжение было такое, что решили принять по стакану водки. Пьем, а она как вода, не берет… Выпили по второму стакану — опять ничего. Утром, правда, голова болела… Но информация, хоть и необычным путем все же была получена.

«Приветствуем сотрудника КГБ…»

— Я уже работал в Днепропетровске, когда приходит указание из Москвы о том, что в Японии есть очень интересный человек, которого никто не знал. Мне надо его «передать». Потому что подойти к нему было очень сложно. С Украины лечу в Москву, чтобы присоединиться к советской делегации, убывающей в Японию. Тогда ежегодно проходили симпозиумы японо-советской дружбы. Двести человек теплоходом ехало в Японию. Естественно, только вышло судно, а японцы уже имеют списки всех прибывающих на симпозиум участников. Теплоход пришел в Йокогаму, проходит пограничный и таможенный досмотр. А на берегу уже стоит большая группа встречающих. Когда судно подъехало поближе — оказалось, что у них в руках плакат такого содержания: «Приветствуем сотрудника КГБ Володимира Волосина». И гремит полицейский оркестр!..

Скандал! На судне засуетились: кто такой Волошин?! Что делать? Принято решение на берег мне не сходить. Гостеприимством встречающих не злоупотреблять. Но прошли сутки, и коллеги говорят: давай выходи, посмотрим, что будет дальше. Это после памятного задержания произошло.

Выхожу под плотным наблюдением встречающей стороны. У них своя система наблюдения. Стали следить буквально за каждым шагом. Но коллеги отработали схему поведения. Оно то и требовалось лишь познакомить с агентом и больше ничего. В программе был прием. На нем, когда приглашенные ходят с рюмками и бокалами, тогда и можно подойти к интересующему вас человеку, что-то сказать и затеряться среди сотен людей…

В одном универмаге я отстал, якобы заблудился. Но японские сыщики тут же выростают из-под земли. «Что вы за мной все наблюдаете?» — интересуюсь у них. Языковой же проблемы нет. «Мы бережем твою безопасность», отвечают. Когда отстал от автобуса, они тут же предложили сесть в машину и доставили по месту назначения.

А знакомство с нужным человеком на приеме все же произошло. Задание было выполнено.

«Один студент взял японское имя…»

— Когда вы окончательно вернулись на родину?

— В 1972-м меня перевели в Москву. Попросил о переводе меня на работу в Украину. Здесь среди других предложили ставший мне близким город Днепропетровск, где жили родственники. Работал в подразделении, осуществлявшем разведку с территории СССР. Даже отсюда трижды выезжал в Японию. Потому что возникала необходимость передать людей. Познакомить их, потому что без меня никто не знал их.

После почти тридцати лет работы в этой системе, ушел в отставку. В этом году исполняется 26 лет работы в университете. Пришел в вуз в 1987-м в качестве проректора по режиму. В качестве проректора приходилось заниматься защитой госсекретов, всего, что тут делалось. С крушением Советского Союза все научные разработки, интересные идеи (а лаборатории были очень интересные) — все сумели сохранить, не растеряли. Считаю большой заслугой то, что не дали просто растаскать, уничтожить бесценные наработки.

— Во время перестройки наш город окрыли для иностранцев. С укреплением международных контактов вы стали проректором по международным связям. Чем пришлось заниматься на этом посту?

— Занимался организацией учебы иностранцев. Прежде всего из восточных стран. И тоже очень весомое — открытие в нашем вузе кафедры восточных языков. Начиналось все при Союзе. Я был здесь единственным японистом. Работая проректором, вел курсы японского языка для слушателей из числа наших студентов. Уже спустя полтора-два года появились ребята, владеющие японским языком. Многие из молодых преподавателей — мои воспитанники. Сегодня, из числа бывших студентов, которых я обучал, более двадцати человек живут и работают в Японии. А один даже принял гражданство и имеет теперь японское имя.