Иосиф Кобзон был чемпионом Днепропетровска по боксу среди юношей

Сумели-таки опытные педагоги привить к нему большую и чистую нелюбовь. Со спортом тоже явная однобокость отслеживается. Покачать на тренажёрах плече-лучевую мышцу, а потом пойти на дискотеку проверить свой хук левой — это, конечно, самый верный путь в большой спорт через милицейский «обезьянник». Но ведь не всегда так было, и много достойных людей были примером рыцарского отношения к спорту. Например, гордость советской эстрады Иосиф Кобзон в юности собирался стать боксером.

Житейские пируэты

Ещё древнегреческие спортсмены в Олимпии боролись не только за почётный лавровый венок, но и за уважение сограждан. Конечно, лавровый венок полезен был в хозяйстве, особенно когда подсыхал, и жена на зависть соседок готовила жаркое, которое без лаврового листа было типичное не то. Но у спорта были и свои минусы: накачанная, литая фигура мужа уже тогда рождала зависть соседок, а зависть чревата, особенно когда жена отлучилась на базар, а муж дома в одиночестве готовил тело к новым рекордам — ведь в Древней Греции спортом занимались только в обнажённом виде.

Да, спорт облагораживал, вдохновлял, наполнял. Похоже, особо это чувствовали писатели. Возьмём Гёте. Ему мало было того, что его все читали и почитали. Хотелось ещё персонального обожания.

И тут в жизни Гёте промелькнул силуэт Шарлотты фон Штейн. Знакомство произошло в тот период, когда у Шарлотты уже было семеро детей, но Гёте полагал, что они с Шарлоттой могут побить этот рекорд — спальня Шарлотты была идеально приспособлена к таким достижениям. Тому благоприятствовало и некое обстоятельство: Гёте буквально с детства увлекался коньками, а Шарлотта просто теряла голову, когда он делал на льду пируэты, развороты и всякие линцы и лутцы. При этом не секрет, что женщина, теряющая голову, легко теряет и бдительность.

Но кто же знал, что фрау Штейн больше коньков обожала те виды спорта, где можно было набирать очки, а если без всяких экивоков, набирать партнёров, тоже со звёздными именами. Образовалась даже очередь к дортуару мадам — Шиллер, Гердер, в общем, человек десять. Это быстро сообразил Гёте, и, сделав аксель и ловкий флип от греха подальше, он растворился в толпе обожателей мадам. Так коньки выручили гордость немецкой литературы.

Кстати, гордость русской литературы Лев Николаевич Толстой тоже дружил с коньками. Любовь к конькам он привил и своим детям. А началось всё ещё в Москве, когда вся семья жила в Хамовниках. Там был очень соблазнительный каток, куда пол-Москвы ходила крутить пируэты и лямуры. Для этого Толстые из Англии специально выписали коньки. Тогда коньки были деревянными, лишь «лезвие» было из манчестерской стали, да ещё был винт, завинчивающийся в каблук.

Откроем ещё одну страшную тайну: Толстой каждое утро делал зарядку. Кроме того, в молодости крутил сальто на турнике, мастерски играл в городки, ездил верхом, но больше всего обожал прогулки на велосипеде. Причём, ассортимент спортивных пристрастий Толстого пополнялся самым неожиданным образом.

Как-то перед сном они с женой отправились искупаться в пруду. И вдруг Толстой заметил, что в кустах, похоже, какой-то эротоман устроил наблюдательный пункт, чтобы подсматривать за купающейся женщиной. А ночь уже почти опустилась, затрудняя просмотр лучших сцен этого шоу. Но Толстой поступил достойно: засветил пару фонарей, причём под обоими глазами созерцателя. Так стало ясно, что он не только первый писатель России, но и не последний человек в боксе.

Всегда атаковать

Люди искусства и бокс — вообще интересная тема. Например, певец Иосиф Кобзон. С конца 1940-х годов Кобзоны жили в Днепропетровске на улице Димитрова, 16. Иосиф закончил Днепропетровский горный техникум, где увлёкся боксом, и даже стал чемпионом Днепропетровска среди юношей. Потом попробовал себя как вокалист, и это стало главным делом его жизни. Но, видимо, бокс оставил след в его душе. Иосиф Давидович научился держать удар, быть готовым в одиночку выходить против серьёзных противников. Так было при обезвреживании банды террористов на Дубровке — это он помог эвакуировать из захваченного зала детей. Поэтому среди десятков орденов Кобзона есть орден Мужества, который в России дают за самоотверженность при спасении людей с риском для собственной жизни.

Или другой пример — Эрнест Хемингуэй. Родившись в благопристойной семье врача из Оук-Парк (пригорода Чикаго), он постоянно отбивался от семейных атак: мать хотела видеть его музыкантом и даже купила арфу, а отец надеялся, что сын пойдёт по стопам отца и станет врачом. А сын приходил из школы то с разбитым носом, то с синяком под глазом, не упуская ни одной драки. Конечно, тяжеленная арфа могла стать серьёзным аргументом в потасовках после уроков, но Эрнест предпочитал кулаки.

Впоследствии страсть к дракам переросла в увлечение боксом, ну а бокс выкристаллизовал бунтарский дух будущего писателя. И ещё слава богу, что, нахватавшись крепких словечек и выражений во время драк и тренировок, Хемингуэй нашёл в себе мужество не внести их в свои произведения, как это делают некоторые современные писатели.
Из занятий боксом он вынес главное жизненное кредо: «Бокс научил меня никогда не оставаться лежать, всегда быть готовым вновь атаковать быстро и жёстко, подобно быку».

Человек на волне

Хорошо, что была изобретена фотография, которая сохраняет свидетельства. И какое счастье, что в начале ХХ века ещё не был изобретён PhotoShop, великий мастер подделок. В марте 1932 г. журнал «South African Travel News» опубликовал фотографии знаменитого английского драматурга Бернарда Шоу в купальном костюме и с доской для серфинга на пляже Муйзенберг в пригороде Кейптауна. 75-летний писатель думал провести в Кейптауне всего один день, но его так захватил серфинг, что он задержался на шесть недель. У него даже появились завистники. До приезда Шоу мастера серфинга из местного клуба были кумирами тамошних дамочек. Но стоило Шоу стать на плавательную доску, и властителем дум местных красоток стал он. До сих пор биографы Шоу не могут разобраться: причиной этого был его стиль плавания, идеальная фигура или умение шутить, что некоторыми дамами ценилось даже выше, чем лживые клятвы в любви на бархатном песке под Южным Крестом.

Хотя кто возьмётся утверждать, что Шоу в свои 75 забыл, как клянутся в любви — когда над тобой Южный Крест, так легко поставить крест на возрасте.

О, этот серфинг! Кто скажет о нём лучше? «Там, где мгновение назад была только бездна, стоя в полный рост проносился человек. Его ступни были погружены в пену, а туман из соленых брызг поднимался до колен. Он стремительно летел через пространство, разрезая словно бритвой гигантские вершины, которые его поддерживали. Ступни его ног как будто были окрылены, и в этот прекрасный момент он был самым быстрым существом океана».
Это написал Джек Лондон, после того как в 1907 г. посетил Гавайи. Естественно, местный папарацци Джордж Фрит запечатлел загорелого, словно отлитого из ртути писателя, и его снимок с доской для серфинга уже стал историей.

Нарушая законы

Вошёл в историю и Артур Конан Дойль. Он был дружен с крикетом, гольфом, футболом. Обожал велосипед. Знал все боксёрские хитрости и посвятил в них своего героя Шерлока Холмса. А прочитав о переходе Нансена через Гренландию, Дойль выписал из Норвегии лыжи и начал осваивать склоны в швейцарских горах, куда вывез свою жену на лечение. Кстати, до этого никому в голову не приходило спускаться на лыжах с горных вершин в Швейцарии.

Такое прекрасное знание мира спорта в 1908 году, накануне ІV Олимпийских игр в Лондоне, надоумило многие английские издания бороться за то, чтобы именно Конан Дойль как журналист освещал для них ход игр. Вот тогда человек, великолепно знающий спортивные законы, сознательно пошёл на их нарушение во имя человеколюбия и спортивной справедливости. А случилось вот что.

Во время марафонского забега первым на стадионе «Уайт-Сити» появился итальянский кондитер Дорандо Пиетри. Было видно, что дистанция вымотала его, он уже не бежал, а шёл, пошатываясь. За семьдесят метров до финиша он неожиданно упал плашмя на гаревую дорожку. Два врача бросились к нему, но он встал и постарался бежать дальше. Оставалось двадцать метров. Затем пятнадцать.

В этот момент на стадионе появился американский атлет Джонни Хэйс. И тут Пиетри снова упал. Он уже не мог подняться, только стонал. К нему подбежали судья и человек с журналистским знаком на рукаве. Они помогли Пиетри встать. Он всё же дошёл до финишной ленточки и там рухнул в третий раз. Если вы взглянете на фотографию, то убедитесь, что журналистом, оказавшим помощь теряющему сознание спортсмену, был Конан Дойль.

После долгих дебатов судейская коллегия дисквалифицировала Пиетри за то, что он воспользовался посторонней помощью. Но когда проходило награждение победителей марафона, королева Александра пригласила Пиетри в свою ложу и вручила ему золотой кубок, точную копию того, что получил победитель Хэйс. И весь стадион стоя приветствовал этот королевский жест — своим мужеством и упорством итальянский кондитер заслужил признание зрителей, а Конан Дойль получил письменную благодарность английского двора за поступок, достойный англичанина.

Ну что ж, видимо, спорт не только делает человека крепким и здоровым, но и воспитывает гражданина, что не грех напомнить нынешним школьным наставникам. Это особенно важно сделать именно сегодня — ведь учебный год только начинается и, возможно, самое время начать что-то исправлять.