Месть механических кукол

И. Штейн, чтобы актерам было где давать представления. Это был дощатый сарай, со скамьями перед невысокими подмостками. Обычно труппа посещала Екатеринослав в дни ярмарок, когда народ охотно откликался на любые зрелища, или во время дворянских выборов, когда ее приглашали городские власти, щедро оплачивая выступления.

Однажды знойным летом, в период затишья, в городе появились афиши, напечатанные в губернской типографии, извещавшие о приезде в город театра механических актеров знаменитого венского механика и пианиста Иоганна Мельцеля. Этот кукловод завоевал внимание Европы демонстрацией шахматной машины «Турок», доставшейся ему в наследство от ее изобретателя Вольфганга фон Кемпелена. Автомат без усилий обыгрывал любого самого искусного игрока, в числе которых побывал сам Наполеон. Секрет его так и не был раскрыт. Подозревали, что внутри механизма прятался маленький человек (калека или карлик), который и направлял действия механического турка. Но так это было или нет, осталось загадкой.

В Екатеринослав Мельцель, эмигрировавший к тому времени в Америку, привез другое свое изобретение – движущихся кукол, пытаясь гастролями по Восточной Европе поправить пошатнувшиеся дела. Пьеса, в которой они под звуки сконструированного им ранее пангармоникона (механический орган наподобие шарманки, имитирующий звучание оркестра) исполняли свои роли, называлась коротко: «Бал». В ней повествовалось о том, как во время бала-маскарада юные дворянки, решившие скрыться из-под надзора своих матерей и гувернанток, неожиданно для себя оказались в странном месте. Чтобы вернуться назад, они должны были принести жертву, выбрав ее между своими. Девушки никак не могли понять, розыгрыш это или уже нет, и на этом держался весь саспинс (интрига) пьесы.

Несмотря на немалую стоимость билета, народ в тот день занял в театре все места. Забрались даже на крышу, надеясь сквозь ее щели увидеть большую часть представления. Механические актеры вызвали среди зрителей настоящий шок. И хотя они двигались неуклюже, рывками, говорили утробными голосами и чересчур эпатажно закатывали свои огромные, вращающиеся с помощью пружинок глаза, зал замирал от восторга. Но длилось это недолго.

Кто-то пустил слух, что под механической оболочкой скрываются живые люди – лилипуты. По рядам пробежал шепот, переросший в возмущение. Раздалось требование, чтобы Мельцель раздел своих марионеток, дав всем убедиться, что внутри их остовов – рычаги и пружины. Другие обвиняли мастера в том, что его фигуры – колдовские, какие применяются в магии, только гигантские. Третьи подвергали сомнению личность самого мастера, считая, что под его личиной выступал самозванец.

Поднявшийся переполох усилило падение одной из кукол, которая продолжала совершать положенные движения, только уже в горизонтальном положении, и при этом верещала что-то нечленораздельное (возможно, при ударе внутри сломался какой-то механизм). Представление пришлось свернуть, и Мельцель (или ЛжеМельцель), вернув в кассу деньги, погрузил своих актеров в огромный закрытый фургон и покинул город.

Этот день стал последним в существовании деревянного театра. Что именно в нем произошло, осталось тайной. Официальные источники утверждали, что обманутые зрители, которым так и не вернули деньги (кассир уверял, что кукловод подсунул ему фальшивки), устроили там погром. Но легенда передает другую историю.

Если верить ей, мастер, выехав за городскую черту, остановил фургон и, раскинув подмостки, доиграл пьесу до конца. Заканчивалась она тем, что юные дворянки, превратившиеся после своего приключения в ведьм, поднимают вихрь, сметающий всех гостей бала.

Едва он закончил, небо укрыли грозовые тучи, поднялся ураган. Смерч понесся через Днепр, налетел на город и одним махом сорвал с театра крышу, раскидал его стены в разные стороны. При этом он не нанес урона больше ни одному строению. Убегая от разгневанной стихии, зрители едва не передавили друг друга. От театра остались лишь груды досок и бревен, которые наутро практичные горожане растащили по домам на топку. Это необычное явление зафиксировала в своих воспоминаниях жена регента архиерейского хора Александра Никитична Молчанова.

Так кукольный мастер отомстил за сорванное представление.