Посадка

На небольшой площади, перед станцией Нижнеднепровск, находился магазин «Книгарня». В нём продавались книги, канцелярские товары и др. мелочи. С «Новой Колонии» (сейчас ул. Новосёловская), легко можно было попасть в «Книгарню». Нужно было пройти через грязные и захламлённые ржавым железом территории каких-то мастерских, перейти железнодорожные пути станции, пересечь пристанционную площадь и неширокую улицу Каруны и перед тобой магазин. Я был большой любитель чтения, и книги для меня имели большую моральную ценность. Когда, я находился поблизости от «Книгарни», обязательно заходил в неё и рассматривал содержимое магазина. Денег мне никто не давал и я подолгу стоял возле прилавка, рассматривая книги и прочие товары.
Много лет не был я на улице имени дважды Героя Советского Союза В.П. Каруны. Захотелось увидеть памятные места моего послевоенного детства.

На улицу Каруны захожу со стороны проспекта Правды. Прохожу под железнодорожным виадуком. Дорога под ним разбита, весенняя грязь, торчат две ветки, предупреждая водителей об опасном месте.

Слева возникает двухэтажное здание «Райрады». После войны здесь  был Амур-Нижнеднепровский Райсовет, а термин «Райрада» звучал в разговорной речи жителей. Сейчас в этом здании находится Днепропетровское отделение «Украинского государственного геологоразведочного института». Здание в хорошем состоянии, чистенькое. Рядом с входом, на стене барельеф  «Здесь в 1941 году стояли насмерть курсанты Днепропетровского артучилища». Раньше этого барельефа не было. Перед «Райрадой» стоял бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза лётчика А.Я. Брандыса. Сам Брандыс А.Я. жил в посёлке Старое Клочко, на улице Знаменской. Я видел несколько раз его. Для нас мальчишек, он был настоящий герой. Со временем бюст перенесли на проспект Правды

Я постоял возле старых тополей в сквере перед «Райрадой». На стволах седых тополей поискал царапины, которые мы оставляли на их коре, вырезая свои имена. Ничего нет. Раны на тополях затянулись, а новые не интересовали.  Немного постояв, ухожу в сторону доносящегося звука  движущегося трамвая.

Рядом с «Райрадой» находится конечная остановка трамвайного маршрута №6. Здесь начинается его путь в город. Я помню, как ещё до войны с родителями ездил трамваем в город. В трамвайном вагоне сиденья были устроены по бокам, в виде двух  скамеек во всю длину. В памяти хранится картина  пассажиров, сидящих на скамье вагона и передающих по цепочке билетики от кондуктора.
Внутреннее пространство разворотного круга трамвайного пути засажено деревьями и представляет собой сквер.  Летом здесь должно быть хорошо, а сейчас остатки снега, грязь и много воды. Трамвай плывёт по воде, как теплоход. Рядом аптека, закрытые магазины; под разбитым навесом остановки сидят два бомжа с котомками.

В 1947 году, в кольце трамвайного тупика находился рынок. По кругу стояли столики. Сюда, для продажи, тётя Сима приносила букеты цветов и фрукты. Рынок помогал ей существовать с двумя дочерьми. Её мужа, моего дядю Васю Соляника, угнали в 1941 году в Германию, и он не вернулся. Он погиб в Бухенвальде во время бомбёжки, уже в конце войны.
В последствии рынок перенесли в глубь посёлка, ближе к улице Луговской. Какое-то время он работал. О нём есть упоминание на городской карте-схеме 1968 года. В дальнейшем он оказался мало востребованным и был закрыт.

Поблизости от остановки трамвая должен быть книжный магазин. Улица Каруны, 7. Одноэтажный домик стоит. Фасад его полностью перестроен и представляет собой глухую стенку. Следов книжного и хлебного магазина, находившегося здесь же, нет. Постоял перед исчезнувшими магазинами. Над входом в книжный магазин была вывеска на украинском языке «Книгарня». Так она закрепилась в моей памяти.
60  лет тому назад, это было единственное место, где можно было посмотреть книги, спросить у тёти-продавца, сколько она стоит, и дома рассказать, как хочется прочитать такую книжку.  Была ещё детская библиотека на Воронцовке, возле исчезнувшего ныне «Сада культуры и отдыха» завода Коминтерн. Иногда, пешком, мы ходили туда и сидели в читальном зале детской библиотеки.
Постоял. Посмотрел по сторонам. Сфотографировал серое здание Нижнеднепровского вокзала, которое в свете пасмурного дня выглядело мрачным, и двинулся дальше по улице Каруны.

Дойдя до первого  переулка, вижу, что впереди улица, представляет собой сплошное водное пространство. Пройти не удастся. Сворачиваю в переулок. На плане городской схемы – это улица Изумрудная. Прохожу мимо дома быта  „Свитанок” и выхожу на улицу Бажова, параллельную улице Каруны. На Бажова проходит трамвайный путь. Блестят мокрые рельсы, лужи, грязь.
Сажусь, в подошедший трамвай, и еду до следующей остановки. Как она сейчас называется, не знаю. Раньше мы говорили: «Баня». Специально посмотрел в схему трамвайных маршрутов – это  «ул. Желваковского». Здесь, рядом с остановкой, ещё в 80-х годах была настоящая баня.

Жил я, с 1947 года на Новой Колонии завода Карла Либкнехта и путь в баню был таков. Идти нужно было до конца нашей улицы,  на которой в конце ряда  двух и трёх этажными домов, находились гараж (тогда так назывались АТП)  и ремесленное училище №4. Выходили на улицу Знаменскую и сразу же поворачивали влево, к железной дороге. Проходили по длинному переулку, который являлся продолжением улицы Знаменской. Слева были въездные ворота в ремесленное училище, здания и кирпичная ограда училища. Справа, во всю длину находились корпуса производственных помещений опытного завода ПКТИ. Мы заглядывали в грязные окна завода и часами, могли наблюдать, как на токарных станках вытачиваются разные детали.

В конце улицы находились высокие и крутые ступеньки «мостика», позволявшего безопасно пересечь железную дорогу. Ступеньки были деревянные. Настил пешего перехода был выполнен из толстых досок, между которыми была масса щелей. Для пацанов эти щели были страшны. Ходили, стараясь на них не наступать. Хлопцы постарше, иногда, бравировали перед нами, демонстративно шли, наступая на щели.  Нам нравилось находиться в этом, замечательном для нас месте. Открывалась картина снующих маневровых «Овечек», движущихся вагонов, переставляемых на разные пути.   А, как здорово было оказаться в облаке пара, вырывающегося из трубы паровоза?

Сразу за «мостиком» небольшое пространство, справа на углу улицы маленький промтоварный магазин, а сама улица Каруны уходила влево к станции и вправо в город. У неё, в конце сороковых годов было какое-то другое название. Помню ржавую табличку с названием улицы. Буквы на табличке были выпуклые. Название улицы забыл.

С этого места, повернув вправо и пройдя по улице с десяток-другой метров, слева возникал переулок, в конце которого была видна баня. Пройдя метров 150-200 по переулку, мимо трамвайной остановки, попадали в баню. 
В 90-х годах, из окон трамвая, я увидел здание бани с пустыми оконными проёмами. Пришедшая эпоха независимости страны, прекратила существование бани, а люди выдрали из здания всё, что можно было утащить.
Сейчас выйдя из вагона «Шестёрки», смотрю в сторону бани, затем в сторону движения трамвая. Это улица Бажова. Там, дальше, справа от рельсового пути стоят девятиэтажные дома, которых в моём детстве не было. Перевожу взгляд на баню. Вижу, окна в ней застеклены. Я иду к бане.

Здание бани капитально реставрируется. Она приобретает новый, приличный и современный вид. К бане пройти нельзя. Стоит забор, закрыты ворота. За забором будка с охранниками. Останавливаю нескольких прохожих с вопросом «Что там?». Никто не знает. Подхожу к забору и кричу охраннику. Выходит крепкий парень. Я ему объясняю свой интерес к бане и задаю тот же вопрос. В ответ получаю: «Бани не будет, это точно. Что будет, не знаю. Построят, увидим». Получив эту информацию, немного постояв, я возвращаюсь к трамвайной остановке.

Прохожу мимо остановки, и выхожу на улицу Каруны. Здесь рядом тот пятачок, на который попадали, спускаясь с мостика через железную дорогу.
Осматриваюсь. В сторону станции Нижнеднепрвск, улица полностью залита водой. Железнодорожного мостика нет. Он демонтирован. Напротив был детский сад. Что там сейчас, непонятно? Но детского сада нет, это точно. На углу был небольшой промтоварный магазин , но дом трансформировался и стал неузнаваем.

Воспоминания, связанные с этим местом, отвлекли от главной цели моей прогулки. Я хотел попасть в «Посадку». Летом, детвора Новой колонии, часто собиралась в группу и отправлялась в посадку. Сейчас это парк имени Кирова.
Это была прекрасная роща деревьев, с большими массивами кустарника. Посадка состояла из трех рощ, разделённых между собой  лужайками. Одна лужайка была как небольшое спортивное поле, другая представляла неширокую полосу, также свободную от деревьев и кустарника. Через всю посадку извивались пешеходные дорожки. По ним так здорово было бегать, а кусты были замечательным местом, позволявшим надёжно спрятаться. Ветви кустов и их листва были мягкими. Они не кололись и не царапались. Никаких признаков цивилизации, кроме дорожек, в посадке не было.
У нас был целый набор игр: «Казаки и разбойники», «Стрелочки», различные войны. Настоящего мяча у нас не было, мы играли в «Пекаря», используя консервную банку. Лазили по деревьям, прячась в их кронах. В посадке мы проводили долгие, радостные часы детства.
Между посадкой и улицей Луговской были заросли очерета. Среди них протекал узенький ручеёк. Никакого озера не было. Заросли камыша нас не привлекали. Как-то спросил у местных пацанов, с которыми мы мирно сосуществовали в посадке: «Что там, за очеретом?» Мне сказали, что там Поповка.
Из литературы, прочитанной в последнее время, я знаю, что Поповка – это одно из названий села Мануйловка, которое ныне стало Воронцовкой. Сама роща, которую мы называли «Посадкой», была насажена в 1925 году и названа в честь «8 марта». Нам это название было не известно.

Впоследствии, в начале 60-х годов, посадку расчистили от кустов, сделали парк со скамеечками и детскими качелями и каруселями. Появился павильон, где можно было выпить стакан сухого вина или пиво. Посадка потеряла свою прелесть таинственного старого парка. Парк сначала был имени Воронцова, а позже его переименовали в парк им. Кирова. Он стал принадлежать заводу ВРЗ. (Парк Кирова, так назывался парк з-да К. Либкнехта возле Днепра, но местные власти поменяли местами названия этих парков). Когда подросла дочь, я водил её в этот парк, катал на карусели и качелях. В парке был летний кинотеатр. Неоднократно бывал на сеансах кино, под звёздным небом.

Вдоль рельсового пути трамвая №6, иду к посадке. Перед посадкой, ещё один бывший детский сад. Сейчас это чьё-то владение, ограждённое забором 3-х метровой высоты. На заборе надпись:  «Территория охраняется сторожевыми собаками».  Когда-то, этой надписи не было, а ограда была более аккуратной. Вечером, свободно заходил на территорию сада и мог посидеть на скамеечке. В голове, у меня никогда не возникали мысли, что в детском саду можно что-нибудь сломать или насорить.
Сразу за высокой оградой, бывшего детского сада, начинается парк. Напротив, за трамвайной линией нависают девятиэтажные здания. Трамвайный путь проходит в туннеле,  одна сторона которого старые деревья, а другая – жилые здания, а сводом у него является небо.
Гляжу в сторону парка. Вижу невысокую стенку, отделяющую парк от трамвайного пути. Видны кучи мусора. Сторона стенки-ограды, которая ближе к парку, завалена мусором. Можно решить, что его прячут за этой стенкой-оградой. Вдали просматриваются развалины кирпичного сооружения. Там был летний кинотеатр. Деревья постарели. Среди них желтеют заросли камыша. Вид, абсолютно, не узнаваем. Чтоб не портить память о посадке своего детства, решаю пойти в жилой квартал.
Перехожу трамвайный путь. Первая же девятиэтажка, которая своей тыльной стороной выходит на улицу Бажова, обозначена адресом ул. Каруны, 45. Рядом старое 4-х этажное здание – это Каруны, 47. Рядом 9-ти этажка поновее (Каруна,49). Далее просматривается и совсем новое 9-ти этажное здание. Как сказал обозлённый «на всё и вся», житель: «…это обкомовский дом. Ну, тех, кто с деньгами…».

Девятиэтажные здания отличаются друг от друга оттенками силикатных кирпичей, из которых сложены. На более новых зданиях кирпичи светлее. Среди этих высотных многоэтажек стоят древние 4-х этажные дома. Краска на их стенах смыта многолетними дождями, но  с точки зрения архитектуры они выглядят более привлекательно. Между домами жилого массива, разбросаны группки металлических гаражей. Для меня, не совсем понятно расположение домов. На улице Бажова стоят дома с табличками улицы Каруны. Разбираться с системой почтовой нумерации домов не стал. Решил, что интереснее пойти в парк.
Кратчайшим путём пересекаю парк. Старые, умирающие деревья. Разгромленная детская площадка. В этом погроме, странно видеть чудом, уцелевшие качели без сидения. Полагаю, что те, кто катает на них детей, сидение приносят с собой. Пространство под деревьями заболочено, растёт камыш, лужи и много мусора.

Выхожу к озеру. С удивлением разглядываю его. Раньше озера не было. Озеро уходит от меня влево и вправо. Вдали вижу мостик через озеро. Иду к нему по дорожке вдоль озера. Дорожку сопровождают камыши. Гуляет женщина с собачкой. Прогуливаются редкие прохожие. Если не обращать внимания на неухоженность парка, то гулять здесь приятнее, чем сидеть на скамеечках возле дома. 
С другой стороны озера, видны частные дома . По небольшому мосту перехожу на противоположный берег. Рядом с мостом, на возвышении стоит скульптура животных. Головы цементных животных изуродованы. Пытаюсь определить, что за животные: медведи или львы. Подхожу к жилым строениям улицы. Оказывается, это задние части дворовых участков улицы Луговской.

Я иду ко второму озёрному мостику. На берегу выбираю точку съёмки. Хочу, чтоб в кадр попали и мостик, и озеро, и парк, и дома ул. Бажова. Мужской голос окликает меня: «Что ты там фотографируешь? Сфотографируй меня».

Оглядываюсь. Мужчина, невысокого роста, подходит ко мне. Сегодня выходной, по этому случаю, он выпил, вследствие чего, храбр и разговорчив.
Я его расспрашиваю об озере, о парке. Он сбивчиво, но охотно отвечает на мои вопросы.
Он рассказывает, что здесь ловят рыбу. Показывает, какую огромную рыбину он вытащил однажды.

«Раньше озера не было. Была узенькая канава. В парке было замечательно. Были детские аттракционы, колесо обозрения. Стоял танк-самоходка. Был самолёт. А потом всё, очень быстро по-исчезало. Утром выхожу, а у танка нет дула. Потом сам танк исчез. Причём, исчезало по ночам и мгновенно. Также, мгновенно исчез самолёт. Разломали карусели и качели, и всё ушло в металлолом.
Обещал навести порядок Яцуба. Тут его родина. Вон, там его дом, на Луговской. Яцуба начал наводить порядок. А, потом куда-то исчез.
В прошлом году приезжал Куличенко, с телекамерами всех городских каналов. Тоже обещал. Меня показывали по телику.
Вон видишь, весь парк зарос очеретом. Его жители поджигают. Здесь уже было 8 случаев, раздели людей. Так они жгут камыши у дорожки, чтобы виднее было. Посмотри. Единственная качелька ещё стоит».

Мы с ним идём по парку. Он рассказывает, как было хорошо в парке. Гуляли с детьми, ходили в кино. Крутилось колесо обозрения. Потом оно также мгновенно исчезло, как и танк с самолётом.
У центрального входа в парк, прощаюсь с собеседником. Он требует, чтобы о парке я написал в газету. Обещаю, иначе с выпившим человеком расстаться сложно.

Расставаясь с парком, размышляю о не простой судьбе парка. Люди посадили его в  1925 году. Парк вырос, благополучно пережил войну. Служил людям, радовал глаза и человеческие души. Люди облагородили его, создали удобства для отдыха.
Сейчас зелённая зона парка постарела. Люди помогли ему погибнуть. Парк превратился в свалку мусора. Те же люди цепляются за остатки былого благополучия: водят детей на «качельку», ходят к озеру, ловят рыбу. Надеются, что власти приведут парк в порядок. Увы! Вывод напрашивается сам: пока нет порядка во власти, не будет порядка и здесь. Народная мудрость гласит: «Рыба портится с головы».

Возвращаясь, с воскресной прогулки, я постарался избавиться от увиденных удручающих картин. Моя фантазия начала рисовать фантастические картины будущего парка. Естественная заболоченность парка должна быть использована. Здесь должен быть гидропарк. Главное – озеро есть. (Какой каток, с музыкой, можно сделать здесь?) Нужно только подправить берега, почистить, рыбаки сами придут сюда. Зону деревьев надо освежить. По всему парку расположить пруды, озёрца, валуны, бассейны, фонтаны,  дорожки и тропки, аллеи цветов, китайские фонарики… Детская площадка должна быть заполнена старыми добрыми аттракционами, не этими современными воющими, рычащими и грохочущими чудовищами. На территории парка детей можно угостить мороженным с клубникой, напоить обыкновенным лимонадом без химических добавок. Все ларьки с пивом, сигаретами, оставить гдё-то вне гидропарка. Там же, можно  разместить Горынычей современных аттракционов.

А, что? Интересная идея. Дарю её нашим властям, конторам по озеленению города, ландшафтным дизайнерам, людям, живущим рядом с парком. Картина, представленная мною, не лишена здравого смысла? Что вы на это скажете?

В. Калужский,
март 2006 г.