Шмуэль Каминецкий рассказал о расколе между украинскими и российскими евреями

"Наставник украинских олигархов”. Так в израильской прессе называют главного раввина Днепропетровска и области Шмуэля Каминецкого. Действительно, ровно половина украинских миллиардеров — трое из шести — члены созданной Каминецким еврейской общины “подконтрольного” ему города.

Геннадий Боголюбов, занимающий вторую строчку рейтинга самых богатых украинцев по версии НВ с состоянием $ 2,6 млрд,— президент общины. Экс-губернатор Днепропетровской области Игорь Коломойский (№3 в рейтинге, состояние — $ 2,3 млрд) и его конкурент Виктор Пинчук с состоянием $1,9 млрд (№4) — ее активные жертвователи. Кроме них, в попечительском совете общины немало громких имен из мира бизнеса, например Михаил Киперман с состоянием $159 млн (№44) и Геннадий Корбан с $ 47 млн (№95).

Каминецкий родился в США в семье религиозных иудеев, эмигрировавших из СССР. Прежде чем стать духовным наставником украинских богачей, Каминецкий потратил восемь лет на религиозное образование, став раввином. В Украину приехал в 1990-м по поручению Менахема-Мендла Шнеерсона, Любавического ребе, главы одного из самых влиятельных течений в современном иудаизме.

В Днепропетровске 25‑летнего хасида с нетерпением “ждали”. Сначала в местном КГБ запретили единственному владеющему ивритом днепропетровцу общаться с раввином, который не говорил тогда по‑русски, потом установили за Каминецким слежку и всячески мешали ему снять жилье.

“Они хотели, чтобы мы убежали, чтобы мы сказали нашему ребе, что тут нельзя работать,— говорит теперь Каминецкий на прекрасном русском с едва заметным акцентом.— Но мы с женой были молоды и полны энтузиазма построить общину”.

Непросто складывались отношения Каминецкого и с местными евреями: на первую религиозную пятничную трапезу пришли 500 человек из нескольких десятков тысяч, проживавших в Днепропетровске. Теперь здешняя община насчитывает около 30 тыс. человек и считается второй по величине общиной в Украине.

НВ разговаривает с ее главой в его кабинете на 20‑м этаже главного корпуса комплекса Менора, который построили специально для общины Боголюбов и Коломойский. Инвестиции в строительство составили $ 80 млн. Впрочем, кабинет Каминецкого на удивление скромен, а самая роскошная деталь интерьера — фантастический вид из окна на Днепропетровск.

— Как вы привлекли в свою общину богатых людей?

— Они сами пришли. И у меня больше небогатых прихожан, чем богатых. Знаете, кто для меня самый богатый? Это Семен Киселевич Флакс. У него пенсия 2.200 грн, и он дает на общинную десятину каждый месяц 220 грн. Вот это самый богатый человек у нас. А этими 220 грн мы помогаем одинокому человеку лекарствами.

Когда мы построили нашу синагогу Золотая роза, главным “виновником торжества” была бабушка, которая дала 18 грн. Это было сделано от чистого сердца.

Что привлекает в этом городе, так это единство общины. Мы смогли с самого начала объяснить, что если будет единство, то будут благословение и святость.

— Почему украинскому обществу не удается достичь единства?

— Одна из причин — коррупция. Когда смешиваются бизнес-интересы чиновников и бизнес. Но не все так плохо. Шаг за шагом ситуация становится лучше.

— Что именно лучше?

— Что воруют меньше, что стыдно быть таким коррупционером, как раньше.

Но надо делать так, чтобы закон работал прозрачно, существовали понятные правила. Чтобы соблюдалась законность.

— Возможно, не все к этому стремятся. Например, Игорь Коломойский, который не хочет терять своего влияния на государственные предприятия.

— Это неправда. Я знаю его. Если бы все было честно и ко всем одинаковое отношение, он был бы счастлив. Но когда он видит и понимает, что отношение к одним игрокам одно, к другим — другое, и что отбирают у одних, а передают другим — с этим он не согласен. Потому что это нечестно.

Когда я сюда приехал много лет назад, он со мной спорил, доказывая, что украинцы не такие уж антисемиты. Приводил аргументы, он хорошо знает историю. И если вам когда‑нибудь удастся взять у него интервью, он вам докажет, что во взаимоотношениях украинцев и евреев не все так плохо, как кажется. У него есть целая теория об этом.

И то, что Коломойский стал таким ярким лидером и защищал Днепропетровск, для меня не стало новостью. Это для него был не бизнес-вопрос. Он настоящий украинский еврей.

— А как вы сами считаете, стоит ли широко обсуждать в обществе историю отношений украинцев и евреев? Нужно ли выяснить вину каждого народа друг перед другом?

— Есть моменты, которые надо оставить позади. Надо знать, что они были, но не слишком в них копаться. Важно помнить одно: евреи и украинцы жили рядом много лет счастливо и дружно.

И потом, Украина не была, как Германия, государством, которое системно убивало евреев. Здесь работали группировки, банды. Мы все знаем и помним, у нас есть Дни холокоста, когда мы поминаем жертв трагедий. Но мы не хотим жить с этой трагедией каждый день. Сейчас мы живем в новую эру, совсем в другом мире. Я хочу, чтобы наши дети были душевно здоровыми, чтобы они не были запуганы и не смотрели на украинца как на врага, который убил его дедушку.

В чем разница между взрослым и ребенком? Ребенок хочет быть счастливым, а взрослый хочет быть прав. Ему важнее быть правым и мучиться всю жизнь.

Мы должны быть как маленькие дети в этом вопросе.

— Чувствуете ли вы в Украине антисемитизм на бытовом уровне?

— Нет. Я вам скажу, что тут хорошо. Количество антисемитов, таких, которые готовы обидеть еврея на улице,— невелико. В Европе сегодня проблема — ислам. И если еврей выходит на улицу в Париже, у него больше шансов быть атакованным исламским фанатиком, чем в Киеве или Харькове. Там у них очень масштабый антисемитизм на религиозной почве.

Конечно, есть нацисты и батальон Азов — молодые нацисты, которые стали солдатами. И меня это сильно пугает, кстати. Ведь Украина дала им оружие, финансирует их. А эти люди хотели бы видеть страну “чистой” — без евреев и других национальностей.

Да, их мало. Но в тот момент, когда ты встречаешь такого человека один на один на улице,— становится много. В этот момент есть ты и он.

Я встретил одного такого на улице в Днепропетровске недавно. Притом что я 25 лет здесь живу, хожу в кипе по улице и не скрываю, кто я — ни разу не услышал ни одного плохого слова. И вот я встречаю этого молодого человека, он увидел меня, выкрикнул мне все свои лозунги, как нацист исполнил весь свой протокол, кинул петарду.

Мне было нужно понять, кто он. Мы нашли его, знаем, что он служит в Мариуполе в батальоне Азов. И действительно готов жертвовать жизнью за Украину. Поэтому мы его оставили в покое.

— Существует ли раскол между российскими и украинскими евреями, как между россиянами и украинцами?

— Существует. Приведу в пример общину в Берлине. Там есть и местные евреи, и большая диаспора из России и Украины. Споры между ними доходят чуть ли не до драк, потому что российские евреи зомбированы телевидением. Они не видят ситуацию, а украинские евреи знают правду о том, что делает Владимир Путин и что делает Россия. Поэтому отношения между ними очень напряженные.

Те евреи, которые живут в России, запуганы, потому не могут говорить свободно.

Я объясняю это так — лидеры еврейской общины, отвечая за евреев России должны быть вхожи в Кремль. И для того, чтобы примириться с ситуацией, он настроился на то, чтобы воспринимать все, что там говорится, как правду. Несмотря на это, уже троих или четверых раввинов выгнали из России. Их объявили агентами Моссада.

Их очень жаль. И пусть мы еще не все трудности преодолели, но у нас есть свобода.

— О чем вы мечтаете?

— Любавический ребе послал меня сюда, чтобы сделать людей счастливыми. Он так и говорил: ты послан в Днепропетровск, чтобы евреи были счастливы, они там 70 лет мучились, над ними издевались, а твое дело — сделать так, чтобы они радовались. И вот эта радость — она вернется к тебе.

У меня девять детей. Я хочу видеть их устроенными в жизни. И я делаю все возможное для этого. Это и духовная работа, и воспитание ценностей. И решение материальных и организационных вопросов. Мы, как община, существуем не для того, чтобы строить дома и учреждения, а чтобы делать людей счастливыми. Этим мы и занимаемся.

5 вопросов Шмуэлю Каминецкому

— Ваш самый большой провал?

— Большую часть своей жизни посвящаю разрешению конфликтов, примирению людей. Это не всегда удается. То, что у меня не получилось полностью предотвратить конфликты, считаю своим самым большим провалом.

— Ваше самое большое достижение?

— Моя семья. Жена и девять детей.

— На чем передвигаетесь по городу?

— В субботу и праздники — пешком. В эти дни нам нельзя пользоваться технологиями. Недавно во время праздника Рош-ха-шана, когда 48 часов действуют такие же правила, как в шабат, мы с семьей прошли 16 км, в том числе младшаю дочь, ей всего три года. В обычные дни я сам езжу за рулем Toyota Sienna.

— Последняя книга, которая произвела на вас впечатление?

— Я учусь. Учу Талмуд. Это 20 книг, но в сумме 60 томов. Когда я закончил последнюю книгу, я испытал радость. Все сложилось в понятную мозаику.

— Кому бы вы не подали руки?

— Тому нацисту, который на меня напал на улице. Но только пока он не попросит прощения у жертв холокоста. Их в нашей общине 3 тыс. человек.