Молчать, я вас спрашиваю!

Уже в в холле я заметил, что какие-то люди подходят к сотрудникам водоканала (их было несколько сот) и дают им что-то переписать. Поскольку любопытство – главное качество журналиста – я заглянул в одну из шпаргалок и увидел, что это вопросы к докладчику, но вопросы на уровне «а правда, что 2Х2 = 4?». То есть сценарий предусматривал заполнить время словесной жвачкой.

Для начала следует заметить, что ни один из сидевших в президиуме не был туда избран. Они просто пришли и сели в президиуме, как будто им это положено от рождения, будто они – члены дома Романовых, а мы – бесправные подданные. Даже в советское время президиум, хотя бы для приличия, избирали, даже Брежнев сначала садился в зале, а в президиум проходил после голосования.

Никем не избранный «председатель» Медведчук принялся приказывать, не имея на это никаких юридических прав. Когда он попытался не дать слово представителям оппозиции для внесения предложений по порядку ведения собрания (что является прямым нарушением Конституции) я понял три вещи:
1) на этих слушаниях получит слово только тот, кто возьмёт его сам;
2) у меня есть чёткие юридические основания не подчинятся Медведчуку.

Это – принцип равенства граждан перед законом. Если бы президиум был избран, а регламент проголосован, я был бы обязан подчиняться и тому, и другому. Устным приказам гражданина Медведчука другие граждане подчиняться не обязаны.

Именно наличие у меня твёрдой юридической почвы под ногами не позволило зампреду реализовать свою угрозу – приказать милиции задержать меня, хотя по звонку дамы из президиума в зал вошли два милиционера. Однако в случае задержания я бы подал в суд – вплоть до Страсбурга – и в суде всплыл бы вопрос: а что я нарушил? Устный приказ Его Превосходительства аж самого Медведчука? Не звучит.

Здесь необходимо лирическое отступление. За два дня до того я разбирался с жалобами жильцов улиц Фабрично-заводской и Уральской, где были кражи со взломом. Милиция приехала через тридцать шесть часов после вызова, заявив, что людей нет. Неужели критика Медведчука – более страшное преступление, чем кража со взломом.

Третье, мной понятое – задуман фарс. Но любое дело надо доводить до конца. Хотите фарса – будет вам фарс, только играть роль статиста я не стану. Что же касается многократных заклинаний Медведчука: «Мы должны уважать друг друга» - то презирающий народ не достоин моего уважения. К слову сказать, об уважении Медведчук вспомнил только тогда, когда начал проигрывать словесную дуэль – а до этого оскорблял оппонентов, точь-в-точь как его знаменитый однофамилец (или всё-таки родственник ? Стиль поведения похож как две капли воды Днепропетровского водоканала).

Оппозиция требовала дать ей возможность прочесть содоклад, как это есть во всём мире (главный доклад от власти и содоклад от оппозиции). На аргумент, что так во всём мире, Медведчук ІІ ничего не возразил (потому что возражать нечего) но попытался слова не дать. И этот чудак думал, что мы подчинимся?

Предложение избрать секретаря собрания от оппозиции чиновник отклонил с издевательской формулировкой «Когтянц не знает стенографии» - как будто кто-то её помнит! Запись, разумеется, велась на диск. Опять же, на что он рассчитывал? Что он меня оскорбляет, а промолчу? Ну и на чём основаны столь благостные мечтания?

Далее последовало ещё одно проявление проницательности – зам. мэра предложил мне вести собрание. Люди, он серьёзно думал, что я испугаюсь! А если без шуток – кресло зампреда горисполкома занимает человек, не способный просчитать ситуацию и это совсем не смешно. Разумеется, Медведчук ІІ оказался и не мужчиной, и хозяином своему слову - сам дал, сам взял обратно. Разумеется, ответ мог быть только один – я брал слово, когда считал это нужным.

Сразу хочу сказать – идею повышения тарифов поддержали только докладчики, которые представляли вовсе не общественность. Все выступающие (большинство брали слово силой) в прениях – а они все были либо руководителями общественных организаций, главы домовых комитетов (то есть каждый представляет сотни людей) отвергли её либо категорически (большинство) либо – пока в водоканале не наведут порядок (двое). То есть утверждать, что проект новых тарифов «прошёл общественные слушания» можно только в насмешку. С чувством авторской гордости должен заметить, что почти все выступавшие отталкивались от текста совместного заявления УНП и шести общественных организаций, напечатанного в тот день.

Вопреки обещанию, ответы на вопросы давались далеко не всегда. Так, не стали отвечать на вопрос – «если население должно 58 млн.гр., то сколько должны предприятия?». На вопрос В. Жижина «почему так мало употребляют пластиковых труб, у которых гарантия 50 лет?» «ответили», что сейчас покупают стальные, а почему – осталось неясным. Настолько ли мы богаты, чтобы покупать дешёвые трубы?

Ни один из простых водоканальцев не выступил, только те, кто раздавал шпаргалки, время от времени бросали оскорбительные реплики. Но поскольку ни один из них не посмел назвать свою фамилию, а реплики были хотя и злобные, но бестолковые, в том числе даже антисемитские, то на эту кочку зрения можно не обращать внимания.

Из политических партий свою позицию озвучила только Украинская Народная. Все, обещавшие доверчивым избирателям «покращення життя», все «защитники трудящихся» блистали либо отсутствием, либо молчанием. Общественных организаций было гораздо больше – но все- либо ГРАД и его союзники, либо союзники УНП. Всё! Всякие «силы», «самопомощи» и прочие Союзы Недремлющих Лоботрясов либо не пришли, либо промолчали. Молчание в политике – знак согласия.

Никто не смог, да никто и не никто и не пытался опровергнуть два наших главных тезиса: люди просто НЕ МОГУТ ПЛАТИТЬ – в этой связи я напомнил восточную притчу о 12 разбойниках , у каждого з которых был свой способ снять с человека рубашку – и все они умерли с голоду, потому что из-за политики тамошнего эмира рубашки остались только у богатых, ездивших с большой охраной (многие выступавшие отмечали, что богатые не платят и на них не подают в суд). Так же без опровержения остался тезис, что протечки провоцируют оползни, а с ними борются мало, потому что без счётчиков нет стимула, т.е. нас, по сути, заставляют финансировать подготовку оползня.

Но самый писк сезона ждал под конец – когда люди потребовали голосовать, Медведчук ІІ голосование ЗАПРЕТИЛ, мотивируя это тем, что «решение принимает горисполком», вас, дескать, выслушали, а голосовать – не имеете права. ЭТО ЛОЖЬ. Решение, действительно, принимает исполком, но каждое собрание граждан ИМЕЕТ ПРАВО ПРИНЯТЬ РЕЗОЛЮЦИЮ «ЗА» ИЛИ «ПРОТИВ». Во всяком случае, закона, запрещающего участникам слушаний голосовать, НЕТ. А что не запрещено – знаете, как дальше? Фактически Его Превосходительство говорит, почти как Николай І – «Мы не нуждаемся в одобрении подданных». Правда, Николай действительно был царём.