Днепропетровец Иван Пеня прошел войну от форсирования Днепра до Чехословакии

В трагичном 1941 году шестнадцатилетний Ваня Пеня, чтобы остановить стремительное наступление передовых частей вермахта вместе с другими днепропетровцами копал противотанковые рвы и строил инженерные заграждения, надеясь, что они хоть на какое-то время смогут задержать врага. Однако немцы город все-таки захватили.

Когда воины Красной Армии освободили предместья Днепропетровска, Иван Пеня и многие его однолетки пополнили ряды 152-й стрелковой дивизии. Во время форсирования Днепра 646-й стрелковый полк, в котором автоматчиком воевал Иван Пеня, одним из первых захватил вражеские позиции. А 25 октября 1943 года был освобожден и его родной Днепропетровск.

Затем их дивизия была переброшена к хутору Высокий Софиевского района, где заняла оборону.

— Около десятка немецких дивизий находились на этом плацдарме, поскольку пытались удержать месторождения марганцевой и железной руды Криворожья, — вспоминает ветеран. — Высота много раз переходила то в наши руки, то в немецкие. После многочисленных атак земля тут была насквозь пропитана солдатской кровью.

Именно тут, на этой высоте в январе 1944 года наш герой проявил мужество и был награжден орденом Славы III степени. Но тут же он получил контузию и ранение обеих ног.

После госпиталя Иван Стефанович вернулся громить врага во время Ясско-Кишеневской наступательной операции. Тут его ранило вторично. После двухмесячного лечения он оказался уже в Чехословакии.

— Перед бойцами дивизионной разведки, в которой служил и я, ставились очень сложные и тяжелые задачи, — рассказывает ветеран.— Нам было строжайше запрещено оставлять на поле боя своих, даже смертельно раненых товарищей. Под шквальным огнем немцев мы выносили их на себе. Приходилось на скорую руку маскировать тела погибших. После выполнения задания, мы возвращались и хоронили своих побратимов со всеми почестями, отмечали места захоронения на карте, и сообщали об этих скорбных событиях их родным.

Особенно запомнилась фронтовику разведка боем, которую их рота проводила на Одере. Тогда удалось взять в плен 15 гитлеровских солдат и унтер-офицеров.

В течение службы в этом элитном разведывательном подразделении Иван Пеня лично несколько раз приводил «языка». Обычно это были солдаты боевой охраны позиций немцев. Пленные имели особую ценность, поскольку владели информацией об устройстве обороны вражеских войск укрепрайона Моравской Остравы. Полученные от пленных немцев данные при штурме этого мощного центра военной промышленности помогли сберечь не одну тысячу жизней красноармейцев.

Свой второй орден Славы Иван Стефанович получил за храбрость во время штурма вражеского дота.

— Железобетонные пулеметно-артиллерийские и пулеметные доты выдерживали даже обстрел 203-миллиметровыми снарядами. Прямые попадания таких снарядов вырывали из железобетона только небольшие осколки, не нанося доту серьезных повреждений, — вспоминает фронтовик. — Ночью несколько саперов и разведчиков подползли к доту и забросали его амбразуры гранатами. Все, кто пытался выскочить из дота, тут же были скошены автоматными очередями.

Кстати, орден Славы давали только за личные подвиги исключительно рядовому и сержантскому составу (в авиации еще и младшим лейтенантам). Его полный кавалер приравнивается к Герою Советского Союза.

Стоит напомнить, что после падения Берлина в лесах и горах Чехословакии еще велись бои. Разведчикам приходилось зачищать их от остатков войск противника.

— Мы уже знали о Победе, но мои друзья продолжали гибнуть от вражеских пуль и фугасов, — с горечью вспоминает Иван Стефанович. — 8 мая погиб наш командир роты — мужественный, закаленный в боях капитан, воевавший с первых дней войны. Увы, уже не могу вспомнить, как его звали. А его отец командовал дивизией на одном из Белорусских фронтов.

После возвращения на Родину, Иван Стефанович Пеня служил во многих воинских частях Советского Союза, в том числе и в штабе 6-й гвардейской танковой армии. Выйдя в запас, он более двадцати лет проработал в Бабушкинском райвоенкомате Днепропетровска.